Для большинства людей массовая охота давно уже выглядит атавизмом, а браконьерство — общественно и законодательно осуждаемым деянием. Даже коронавирусные мемы про «очистившуюся природу» в какой-то степени свидетельствуют о том, что восстановление редких видов воспринимается в обществе как положительное явление.
С середины XX века, когда вышло первое издание Красной Книги, ведется постоянная работа по восстановлению популяций зубров на Кавказе и в Восточной Европе, в Скандинавию возвращаются волки. «Экосфера» уже писала о том, как китайские ученые сумели спасти от вымирания больших панд, а российские — леопардов и амурских тигров. Новостью этой недели стало возвращение тасманского дьявола в Австралию.
Но восстановление видов не сводится лишь к возвращению животных в привычный ареал обитания: такие программы требуют максимально точного расчета и внимания к деталям. Ведь любая мелочь может нарушить хрупкий баланс экосистемы, создав эффект бабочки.
Подводные камни
Даже в самых густонаселенных уголках Европы ведутся работы по возрождению дикой природы. Например, немецкий эколог Стефан Швиль с 2015 года участвует в программе по возвращению экосистем на границе Германии и Польше к их естественному состоянию. За последние годы на востоке Германии экологам заново удалось пронаблюдать распространение бабочек и редких травянистых растений, появление бобровых хаток и гнезд белохвостых орланов. Следующей задачей, по словам Стефана Швиля, должно стать возвращение в дикую природу крупных млекопитающих. Но на этом пути существует немало трудностей.
Проблема заключается в том, что из-за роста городов и расширения транспортных лишь небольшая часть территории европейских стран остается пригодной для полноценной жизни и размножения на воле диких животных. В результате популяции оказываются изолированными в узком ареале обитания.
Следствием этого становится близкородственное скрещивание внутри вида, которое снижает жизнеспособность молодых особей и повышает их уязвимость к заболеваниям, конкуренции и естественным врагам. Отчасти с этой проблемой можно бороться путем скрещивания с другим видом, как это произошло с зубрами и бизонами на Кавказе в предвоенные годы. Либо же можно восстанавливать численность животных за счет популяций из других ареалов обитания. В таком случае животных приходится отлавливать и транспортировать из одного региона в другой.
Еще одна проблема состоит в том, что спасение и распространение одного вида нередко происходит «за счет» других. Благодаря действиям ученых панды больше не находятся на грани вымирания, но программа по спасению вида привела к снижению численности крупных хищников на территории китайской провинции Сычуань. Снежные барсы, красные волки и леопарды фактически лишились своих охотничьих угодий.
Человеческий фактор
Роль действий человека в уничтожении животных хорошо известна. Это и охота, и разрушение естественных ареалов обитания, и загрязнение окружающей среды, и нерациональное использование природных ресурсов. Поэтому очевидно, что работа по сохранению и восстановлению фауны должна учитывать все эти факторы.
Работа по разведению животных для дальнейшей жизни в дикой природе ведется уже не первое десятилетие. Но адаптация искусственно созданных популяций к природным условиям редко проходит без проблем. Для подобных программ необходимо, чтобы контакт вида с человеком был минимизирован. Только в этом случае у животных формируется поведение, необходимое для выживания в дикой природе. В России одним из самых известных примеров является центр по спасению медвежат—сирот, основанный в Тверской области семьей Пажетновых. Несмотря на внимание к центру со стороны СМИ, животных не показывают широкой общественности: ведь в противном случае их не получится «воспитать» дикими.
В городских агломерациях возвращение охраняемых животных в лесопарки включает в себя поддержку кормовой базы и благоустройство территорий. К примеру, в Москве еще с середины 90-х годов создавались условия для восстановления популяций хищных птиц: выращенные в неволе сапсаны сейчас гнездятся в черте города, когда возвращаются после сезонной миграции в северную Африку. А вот похожий эксперимент с зайцами в Троекуровском лесу на юго-западе столицы оказался неудачным из-за недостаточной площади зеленой зоны и близости автомагистралей.
Такое близкое соседство человека и дикой природы все чаще становится проблемой. К примеру, в России за последние годы на улицах Архангельска, Ярославля и Снежинска появлялись медведи, которые могли напасть на людей. Лисы, белки и ежи становятся переносчиками бешенства. Крупные копытные повреждают автомобили, без которых жителям сельской местности зачастую не обойтись. Рост численности травоядных грозит уничтожением посевов злаков и саженцев деревьев, многие хищники представляют опасность для скота и домашней птицы. В Европе проблемой для фермеров становятся не только волки и рыси, уничтожающие скот, но и, например бобры, раскапывающие плодородные земли.
«Бескровно» эту проблему решить не получается. При угрозе здоровью людей и значительных материальных убытках, восстановленные популяции вновь начинают уничтожать. Поэтому задача экологов — свести подобные меры к минимуму и урегулировать вопрос на государственном уровне. К примеру, в Польше ущерб фермерам и автовладельцам при инцидентах с животными компенсируется государством. Этот опыт может быть полезным и для соседних стран.
И все-таки это нужно
Реинтродукция видов важна не только для сохранения биоразнообразия, но и в морально-этическом плане: чем привычнее людям сосуществование с животными, тем меньше страхов остается при прямом взаимодействии. Кроме того возникновение заповедных зон, заселенных дикими животными, становится еще одним стимулом для развития экотуризма.
Сохраняя зубров, панд и амурских тигров, люди помогают и себе самим. Чем больше человек осознает себя частью экосистемы, тем вероятнее, что наши потомки будут принимать больше сознательных шагов по защите окружающей среды — от «малых дел» до глобальных инициатив.
