С 10 по 12 декабря в Санкт-Петербурге прошел форум «Арктика: настоящее и будущее», где обсуждались вопросы, связанные с развитием Крайнего Севера России. В рамках форума «Экосфере» удалось пообщаться с Романом Полшведкиным — министром природных ресурсов и охраны окружающей среды Республики Коми. Роман Викторович занимается ликвидацией последствий нефтяных разливов в родном регионе уже почти 25 лет.
Министр принимал участие в сессиях форума, посвященных ликвидации накопленного экологического ущерба в Арктической зоне РФ, сохранению биоразнообразия и развитию особо охраняемых природных территорий в Арктике и влиянию изменения климата на состояние многолетней мерзлоты. Полшведкин также согласился ответить на несколько вопросов «Экосферы».
Разливы нефти — основная угроза для биоразнообразия в Арктике
В рамках форума Полшведкин рассказал об экологических проблемах своего региона, связанных с добычей углеводородов.
Разработки нефти и газа в Республике Коми ведутся почти сто лет. В ее границах находится две трети территории Тимано-Печорской нефтегазоносной провинции, активно осваиваемой с начала 1930-х годов. Добыча полезных ископаемых составляет одну из важнейших статей экономики региона. В то же время, частые разливы нефти вредят окружающей среде: достаточно вспомнить хотя бы катастрофу 1994 года на нефтепроводе близ Усинска, вошедшую в книгу рекордов Гиннесса как крупнейший разлив нефти на суше. Подобные аварии происходили в республике и раньше, но в 1990-е годы из-за экологических проблем, связанных с разливом, разорялись целые совхозы, разрушались сельскохозяйственные и рыболовные угодья. Ликвидация последствий происшествия завершилась лишь в 2010 году.
Разливы нефтепродуктов происходят в регионе и сейчас. Минувшей осенью авария произошла на территории Харьягинского месторождения в соседнем Ненецком автономном округе: только по официальным данным, в воды реки Колва вылилось 4 кубометра нефти, которые распространились ниже по течению — уже на территорию Республики Коми. 6 декабря еще один разлив был зафиксирован на трубопроводе шахты «Яреганефть» в Ухтинском районе: площадь загрязнения составила 6 га, из них 1 га — на землях лесного фонда.
Сейчас 13,1% территории Республики Коми относится к особо охраняемым природным территориям (всего их 233, из них 3 — федерального значения). Для сохранения ландшафтов и редких видов животных и растений, обитающих в ООПТ, необходима минимизация ущерба от добычи полезных ископаемых.
По существующим на сегодняшний день требованиям, время реагирования на разливы нефти на суше составляет 6 часов, на воде — 4 часа, говорит Роман Полшведкин. Проблемы возникают, когда ситуация выходит за пределы одного региона, как это было во время осенней аварии на Харьяге. Первые 6 часов после происшествия никто из официальных лиц не заявлял о случившемся, не объявлял ЧС и не знал, как распределить ответственность.
По словам Полшведкина, необходимо выработать единые нормы по времени реагирования на такие происшествия и согласовать меньшие критерии по объемам. Оценивать последствия разливов министр предлагает не по регионам и не по административным единицам, а по природным зонам.
Необходимо иметь четкий и единый на всю Арктическую зону Российской Федерации план ликвидации аварийных разливов нефти, считает Полшведкин. Зачастую нефтяные компании к такому проектированию подходят формально, включая в свой план ликвидации аварийно-спасательные службы, которые находятся вне Республики Коми (например, в Москве или Архангельске). Нетрудно догадаться, что время реагирования в таких случаях составит далеко не 4-6 часов, а гораздо больше.
Сейчас на рассмотрении властей арктических регионов стоит вопрос о создании федерального резерва средств на ликвидацию разливов нефти. В обсуждении вопроса участвуют как чиновники, так и ученые.
Также Полшведкин рассказал о проблеме разгерметизации бесхозных скважин. Их в республике более 4 000, эксплуатировались они еще в советское время и достались в «наследство» региону. Самостоятельно субъект с этой проблемой не справится: стоимость только проекта консервации одной скважины может достигать 2 миллионов рублей.
«Государству необходимо прибраться за собой», — отметил министр. По его мнению, чтобы ликвидировать накопленный ущерб, недостаточно лишь мер на уровне региона. Методологические изменения должны производиться на федеральном уровне.
«С экологией я связан всю сознательную жизнь»
«Экосфера» задала Роману Полшведкину несколько вопросов, касающихся экологических проблем в его родном регионе и его личного участия в решении вопросов, связанных с охраной окружающей среды.
Э: Роман Викторович, как Вы считаете, в какой степени решение экологических проблем должно быть государственной задачей, а в какой — личной?
РП: Я бы разделил личную ответственность граждан, государства и крупных экономических субъектов. Гражданин берет ответственность за себя, членов своей семьи и тех, кто окружает его в социуме, а вот государство должно заботиться обо всех гражданах и их проблемах сразу, и охрана окружающей среды — не исключение.
Э: Какую роль играет экология в Вашей работе и повседневной жизни? Как Вы стали заниматься этой темой профессионально?
РП: С экологией я связан фактически всю свою сознательную жизнь, хотя пришел к этой теме почти случайно. Мой отец, Виктор Валентинович Полшведкин, занимал пост председателя Комитета по охране природы города Усинска и занимался разработкой технологий по ликвидации разливов нефти. Впервые я взял в руки лопату и принял участие в таких работах, когда мне было 15 лет. А когда я только вернулся из армии в 1996 году, мой отец погиб, и я был вынужден закончить те дела, которые он начал, ведь были договорные отношения и обязательства. Тем самым я продолжил его наработки. Репутация важнее любых денег.
Э: Вам наверняка неоднократно доводилось лично видеть изменения в живой природе, связанные с разливами нефти?
РП: Я был свидетелем крупнейшей в мире катастрофы, связанной с разливом нефти на суше и произошедшей в 1994 году в Республике Коми. По разным данным, на поверхность земли вылилось от 100 до 300 тысяч тонн сырой нефти — причем дело происходило в болотистой местности. Видел деградацию растительности, видел заливные луга, покрытые нефтью после схода паводка, рыбу, отравленную нефтепродуктами изнутри, болезни и падеж крупного рогатого скота после поедания загрязненной травы. Но как ни странно, самая крупная и вкусная морошка растет на месте старых нефтяных разливов (при этом легкий запах углеводородов все же остается).
Э: А что скажете о последствиях изменения климата? Все же часть вашего региона относится к Крайнему Северу, где эти изменения очевидны. Ощущаете ли Вы изменения, связанные с глобальным потеплением?
РП: Изменения есть, но я считаю, что не надо акцентировать внимание на том, что во всем виновата исключительно промышленность. Кроме человеческого фактора, есть еще и естественные процессы. Известно, что у природы есть свои циклы — большие и маленькие, краткосрочные и долгосрочные. О климатических изменениях в этом ключе писал академик Андрей Петрович Капица. Так что это довольно сложный и неоднозначный вопрос.
Э: Что вы делаете в повседневной жизни, чтобы минимизировать ущерб для окружающей среды?
РП: Мусор сортирую всегда, стараюсь покупать меньше пластиковых пакетов. Конечно же, от поездок на личном автомобиле и авиаперелетов отказаться в повседневной жизни практически невозможно: ездить приходится много, в том числе по работе. Но сортировка мусора, макулатура и пластик — это обязательно.
