«Никогда еще климат не менялся с такой скоростью»: Роман Вильфанд

Климатические изменения с каждым годом становится все сложнее игнорировать: как правительствам и корпорациям, так и обычным людям. Сообщения о невиданных раньше пожарах, засухах, наводнениях и ураганах каждый день встречают нас в новостях и на страницах соцсетей, а иногда и непосредственно врываются в нашу жизнь. 

Климатический кризис уже воспринимается как экономический и гуманитарный риск, из-за которого погибают урожаи, нарушаются цепи поставок и миллионы людей теряют свой дом. 

О том, как связаны климат и погода, как глобальное потепление вмешивается в работу синоптиков, и какой прогноз погоды нас ждет через 20 лет нам рассказал Роман Менделевич Вильфанд, научный руководитель Гидрометеорологического научно-исследовательского центра РФ (Гидрометцентр России). 

Э: Роман Менделевич, отмечает ли Гидрометцентр изменение среднесезонных и среднегодовых температур в последние годы? Насколько они отклоняются от средних значений исторических наблюдений? 

РМ: Существуют разные системы наблюдений. Специалисты оценивают изменение климата за последние несколько сотен тысяч лет, со времен появления кроманьонцев, первых человекоподобных. Даже когда человекообразные обезьяны появились, 40 миллионов лет назад, климат менялся, и он был очень разнообразным. Но никогда еще климат не менялся с такой скоростью. 

Главная проблема для нас — это именно скорость изменения климата, скорость повышения температуры. За 150 лет температура повысилась на один градус и даже превзошла этот порог. Если бы происходили медленные, эволюционные изменения, то проблем бы не было, человечество бы к ним адаптировалось. Ведь обычно эти изменения занимают десятки тысяч лет. Но сейчас, скажем, в умеренных широтах нашей страны температура повысилась на 0,45 градуса за 10 лет. А на севере европейской территории и особенно на севере азиатской части, например, на Ямале, скорость потепления еще выше. Там она доходит до 0,8 градусов за 10 лет — это огромные значения. 

Возможно, более целесообразно будет поговорить об этом через год. Дело в том, что Всемирная метеорологическая организация (ВМО) рекомендует оценивать изменения климата за тридцатилетия. Сейчас мы пользуемся климатическими нормами с 1961 по 1990-й год, а вот следующий этап у нас будет с 1991 по 2020-й год. 2020 заканчивается, и до конца 2021 года будет идти обработка данных — тогда мы уже будем видеть четкую разницу в климатической ситуации. Сейчас я вам могу сообщить только отдельные фрагментарные факты. Например, за 30 лет температура по Москве повысилась в январе на 2 градуса или даже чуть больше. Это невероятно, и по-настоящему меняет нашу жизнь.

Э: Получается, что изменения климата происходят неравномерно. С одной стороны, с точки зрения территории — Арктические регионы нагреваются быстрее. А с другой стороны, потепление неравномерно распределяется по сезонам. Например, в Европе в первую очередь лето становится жарче, правильно? 

РМ: Глобальное потепление имеет хорошо выраженные пространственные и временные особенности. На экваторе и в низких широтах температура растет очень медленно. Если говорить о том, как повышается температура по глобусу, то скорость будет 0,17 градусов за 10 лет. В умеренных широтах этот процесс протекает почти в два с половиной раза быстрее, а северных широтах еще более быстро. А вот насчет второй части вашего вопроса… вы неверно полагаете, что летом теплеет быстрее. На самом деле, зимние температуры повышаются с большей скоростью. Это просто не так заметно, но зимы стали гораздо мягче, стали «сиротскими» — со слякотью и оттепелью. Мы на это обращаем меньше внимания, потому что это не так вредно для здоровья человека, как экстремальная жара летом, но зимние температуры гораздо заметнее повысились. 

Если графически представить, как происходит изменение климата, то это такой медленный тренд, медленная тенденция к повышению. А на фоне этой тенденции происходят очень сильные колебания погодных явлений. Очень жарких периодов становится гораздо больше, чем раньше, но и холодных тоже. Уменьшается так называемая «нормальная» погода. Увеличивается количество экстремальных событий: длительные периоды очень жаркой погоды без осадков чередуются с холодной погодой и сильными дождями, а в целом наблюдается небольшое увеличение средней температуры.

Э: Значит ли это, что погода становится более непредсказуемой, а работа синоптиков — более сложной?

РМ: Это действительно один из важнейших факторов. Замечательный ученый академик Обухов, величина мирового масштаба, очень удачно сформулировал эту закономерность: «в период потепления климата погода начинает нервничать». Нервозность погоды — это именно то, о чем я говорил: что либо очень холодно, либо очень жарко, а нормальная погода бывает все реже. Климат — это усредненная характеристика за очень большой промежуток времени: 30-100 лет. И он менее изменчив, в отличие от погоды. Вспомните прошлое лето: в Москве были очень большие дожди, которых не было еще никогда. А затем настал период сухой жаркой погоды, потом опять ливни. Такая ситуация будет продолжаться, амплитуда колебаний будет увеличиваться. Эта экстремальность, конечно же, сказывается и на работе синоптиков. 

Становится все больше жарких периодов, летом приходят так называемые «волны тепла». Волна тепла — это ласковое название, но оно означает, что температура в летний месяц превышает норму на 5 градусов и продолжительность этого события более 5 дней. Поэтому такие волны — это опаснейшее явление для людей, особенно для пожилых. Согласно исследованию ВМО и Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), волны тепла очень негативно влияют на состояние человека.

Я не буду говорить о биохимических процессах, которые происходят в организме человека, потому что я не специалист, но это серьезное негативное воздействие. Понятно, что к этому можно адаптироваться — установить кондиционеры в домах и производственных помещениях и так далее — но для метеорологов адаптация к климату связана с тем, чтобы развивать системы раннего предупреждения. Опасные явления нельзя предотвратить, их можно только предсказать. Но это значит, что можно минимизировать негативные последствия, к которым приводят эти явления — например, ураганный ветер. В этом и состоит наша задача как метеорологов, и она становится все более и более сложной. 

Э: Мы действительно все чаще сталкиваемся с негативными последствиями погодных явлений для здоровья людей. Как например, в 2010 году, когда после длительного периода жары и отсутствия дождей, в Москве очень сильно выросла смертность.

РМ: Это хороший пример, когда медики посчитали количество смертей после достопамятного лета. Но жара была не единственным фактором, сыграло роль загрязнение воздуха от лесных пожаров, которые дошли до Москвы.

Э: Как вам кажется, какие могут быть неочевидные последствия глобального потепления? Например, как в Арктике, когда начинает оттаивать мерзлота, и здания теряют устойчивость, а из торфяников выделяется метан.

РМ: Да, пермафрост и зона вечной мерзлоты, оказывается, не вечные. И нужно учитывать, что в нашей стране 62-65% составляют территории, занятые вечной мерзлотой. На этих землях все строилось на принципе вечности этой мерзлоты. Раз мерзлота вечная, то какой смысл фундамент создавать? А вот вы побывайте в Якутии и увидите, как здания уходят в землю, потому что мерзлота оттаивает. Знаете, есть такая песня — «И я иду по деревянным городам, где мостовые скрипят как половицы». В северных городах — в Норильске, в Хатанге — не было ни асфальта, ни бетона. Строили настилы деревянные и все. И не нужно было никаких сложных строительных работ, вечная мерзлота же держит. Поэтому все газопроводы, все трубопроводы теперь нужно укреплять, и жизнь по-другому налаживать. 

Если мы еще севернее перейдем и посмотрим на Севморпуть, то там тоже жизнь меняется. Сейчас же невозможно найти льдину, на которую можно установить метеорологическую станцию. Раньше полярники высаживались на льдину и вместе с ней проходили вокруг Северного полюса в течение года. А сейчас льдины совершенно другие, они не многолетие, а тонкие. Очень часто показывают истощенных белых медведей — это происходит, потому что нет льдин, на которых они могли бы жить.

По оценкам климатических моделей, к середине нынешнего века летом Ледовитый океан будет полностью освобождаться ото льда. Это, конечно же, создаст положительные условия для судоходства, но одновременно будут происходить очень сложные процессы. Как говорят геоморфологи, меняется сама структура побережья. Это затрагивает портовые города на севере. Человек должен понимать, что нужно принимать меры по адаптации к изменениям, которые моделируют климатологи. Нужно вкладывать средства. Это не потеря денег, это инвестиции в будущее, потому что то, что можно сделать сейчас, потом окупится сторицей. 

В качестве примера я люблю приводить Японию. Территория этой страны мало пригодна для жизни: там почти нет почвы и почти ничего не выращивается, нет животноводства, потому что горы составляют 90% территории, нет ископаемых, постоянные землетрясения, цунами, тайфуны. А страна тем не менее экономически прогрессирует, потому что строятся дома сразу рассчитанные на 9-балльное землетрясение, проводятся меры по сохранению почвы и т.д. У нас климат гораздо лучше, чем в Японии, но нужно предусматривать и учитывать факторы, о которых говорят климатологи, чтобы минимизировать последствия изменения климата и жить нормальной жизнью к концу этого века.

Например, сейчас почти нулевая температура зимой, оттепель. Повторяемость такой температуры зимой увеличилась за последние сорок лет на 60-70%. Это значит, что, во-первых, образуются сосульки на крышах. Во-вторых, то замерзает, то оттаивает вода на дорогах и тротуарах, что создает дополнительную скользкость. Значит, нужно менять качество дорожного покрытия и конструкцию крыш. Это очень важно, иначе все чаще и чаще нужно будет проводить ремонтные работы.

Э: Чего нам следует ждать по климатическим моделям? Как изменится погода в Москве через 20 лет? Будут полностью бесснежные зимы и все более продолжительные волны тепла летом?

РМ: В целом, температура будет повышаться. С одной стороны, зимы будут становиться мягче, но изменчивость погоды такова, что периоды морозов будут встречаться, просто чаще будет оттепель. Все реже будет встречаться средняя температура: -7-10 градусов, снежок небольшой. В прошлом году вообще зимы не было. Если усреднить температуру с 1 декабря 2019 года до 29 февраля 2020 года, то окажется, что средняя температура была выше ноля. Впервые в Москве не было зимы. С одной стороны, такая погода встречается только на юге Западной Европы. С другой стороны, можно уверенно говорить, что повторение такой зимы в ближайшее время маловероятно, это статистический выброс. Но это одновременно и сигнал о том, что температурный фон переходит на новый каскадный режим. 

Э: Как вы уже говорили, в Арктике потепление идет еще быстрее, чем в зонах с умеренным климатом. Значит ли это, что есть вероятность того, что в следующие 20 лет тундра просто исчезнет из-за потепления и полностью изменится экосистема?

РМ: Когда мы говорим о повышении температуры, нужно понимать то, что региональные нормы в умеренном климате и в субарктическом очень разные. Для москвича странно слышать «в Якутии температура выше нормы на 10 градусов», когда на деле это значит, что ночные температуры -40, а должны быть -50. Нет, абсолютные значения в этом климате таковы, что ничего там не исчезнет. Останется тайга, тундра останется. Сезонность останется той же, но в более мягком варианте. Климат Якутии и Красноярского края станет менее континентальным. Поэтому не нужно опасаться того, что мир полностью изменится.