Как создать городской экопарк: личный опыт

Э: Ольга, расскажите, пожалуйста, какая сейчас экологическая обстановка в регионе в целом? В каком состоянии Самарские леса, берега Волги?

ОК: Я могу сразу сказать, что мне сложно делать какие-то глобальные выводы по всей Самарской области, мы занимаемся конкретными проектами, а не глобальной аналитикой. Что касается лесов, то у нас был Форум Практиков — ежегодный отчет о проделанной работе — где мы разбирали схемы мест, в которых предлагается создавать особо охраняемые природные территории. По этим схемам получается, что только в 2020 году люди, которые отдыхали на территории живой природы, вытоптали много реликтовых растений.

На берегах Волги, прилегающих озер и малых рек очень много мусора — это огромная проблема. Во время пандемии она только усугубилась: сами понимаете, выехать никуда нельзя, и все ринулись в красивые заповедные места. А то, что нужно за собой убирать, конечно, забыли. Возможно, тут еще наложилась агрессия на мусорную реформу: мол, мы и так огромные деньги платим, пусть за нами и убирают. Такой вот протест. В целом по Волге ничего не изменилось, хотя сейчас и идет большой проект «Оздоровление Волги» по работе с очистными сооружениями. Но он пока только на стадии оформления. 

Леса Самарской области продолжают деградировать. Согласно ежегодному докладу Минприроды по Самарской области, происходит потеря сельхозугодий и опустынивание территорий. Чтобы опустынивания не было, нужно высаживать лесополосы, предлагать аграриям ту сельскохозяйственную этику, которая была заложена еще в советские годы. Есть территории разграниченные под лес, и есть под сельхозугодья, и у каждого свои регламенты о том, где и что можно сажать. Они очень несовершенны.

Э: Вам кажется, что нужна более структурная реформа в области лесного хозяйства?

ОК: Должен быть междисциплинарный подход. Проблему нужно решать в комплексе.

Э: И все-таки, по вашему личному мнению, какие три основные экологические проблемы в Самаре и Самарской области? Например, в Красноярске самая значительная проблема — это загрязнение воздуха, часто объявляют так называемый режим «черного неба».

ОК: Министерство лесного хозяйства Самарской области говорит, что у нас с воздухом нормально все. Но мы недавно обсуждали эту проблему и пришли к выводу, что необходимо создавать серию стационарных станций круглосуточного мониторинга. Плюс нужно ставить датчики на трубах предприятий, которые будут контролировать состав выхлопов, особенно в ночное время. Потому что есть мобильная лаборатория, которая отслеживает выбросы вредных веществ, но она не работает по ночам и на выходных. А это значит, что средние показатели в норме, а дышать все равно нечем. Еще одна проблема — это сброс ливневых канализаций и неочищенной воды в Волгу. Это происходит не только в Самаре, но и в других городах, расположенных на Волге. И, наконец, еще один важный вопрос — это сохранение земель при строительстве. Нет комплексного подхода при застройке микрорайона, который бы учитывал, то как многоэтажки повлияют на окружающую среду. 

Э: Значит, вы в рамках проекта «Самарская Венеция» занимаетесь градостроительством? Или, как это сейчас называется, устойчивое строительство?

ОК: Да, мы показали, что строительство многоэтажных микрорайонов, которые сейчас возводят в пойменных лесах около реки Самары, плохо влияет на сохранение природного наследия, на особо охраняемые территории. Озера заболачиваются, резко сокращаются популяции птиц. Исследования по градостроительной политике и влиянию микрорайонов на экологию пригорода и города проводит Архитектурно-строительный институт Самарского политеха. А мы со своей стороны пытаемся обратить внимание власти и бизнеса на вопросы сохранения природного наследия.

Э: Вы имеете в виду сохранение биоразнообразия? Можете рассказать о ситуации с уязвимыми и исчезающими видами в Самарской области?

Потерь по растениям в этом году не фиксировали, но в то же время биологи говорят, что, например, на территории Самарской луки может исчезнуть реликтовый лишайник. Его просто вытоптали, а экскурсоводы даже не обратили на это внимание. Рядом с этими же тропинками растут уникальные папоротники, они тоже на грани исчезновения. Разрушаются Чапаевские лиманы — уникальная природная зона, которая служит домом для перелетных птиц. Прошлым летом было выявлено очень много случаев браконьерства, огромное количество нелегальных свалок строительного мусора. Наша организация выявляла, чьи это территория и мусор. Писали обращения в Росприроднадзор и собственникам земли, просили вывезти. 

Э: У вас по-настоящему глобальный проект. Давайте более подробно поговорим о программе высадки деревьев. Расскажите, откуда вы узнали о технологии пермакультуры и кто продумывал состав трав, деревьев и кустарников, которые вы высаживали?

ОК: В нашей команде есть выпускник Самарской сельхозакадемии, Александр Колочко. И он прирожденный дендролог, который лечит дубы и другие растения. Но предложил идею лесовосстановления с применением технологии пермакультуры и научно ее обосновал Сергей Евгеньевич Курчиков, преподаватель нашего государственного университета. Эта тема непосредственно связана с его научной работой, он лично разрабатывал состав высаживаемых растений. Объединив практический подход Саши Колочко и научные методы, разработанные нашим университетом, мы попробовали высадить небольшой участок пермакультурного леса на территории лесопарковой зоны в поселке Сухая Самарка. 

Это очень сложная и кропотливая работа. Нельзя просто выкопать ямы по ГОСТу 60 на 60 сантиметров, высадить туда саженцы и полить, как это обычно делается при высадке деревьев. Сначала нужно закладывать так называемые шурфы. Шурф должен быть метр глубиной, после того, как он вырыт, начинается ярусная закладка растений. На глубину уходят крупногабаритные растения, потом они обсаживаются кустарниками и, наконец, за ними следуют многолетние травы. Подбором растений занимались Сергей Евгеньевич и ландшафтные архитекторы.

Перед высадкой мы делали подкорм, чтобы кислотность почв была совместима с «трудными» местными грунтами, чтобы растения друг другу помогали и составляли гармоничную экосистему. Это гораздо более дорогостоящая технология, чем просто посадить деревья в городской среде. Но мы поставили этот эксперимент с надеждой на то, что через 3-4 года, если экосистема покажет устойчивость, его можно будет расширить и распространить на другие «проблемные» территории. На месте высадки растений почти нет почвы, один песок, но растут тополя, дубы — это рукотворные насаждения, созданные еще 60 лет назад. Сейчас из-за очистных сооружений и нефтепрома растения начинают там погибать. 

Э: Вы как-то контролируете состояние высаженных растений?

ОК: Мы ждем весны, чтобы проверить, как растения пережили зиму. Одновременно мы планируем создать из местных жителей так называемую «Зеленую дружину». Например, когда они выгуливают рядом собак, то могут сфотографировать и отправить в общий чат какие-то изменения или повреждения. Люди, которые живут в Сухой Самарке, последнее время заинтересовались проектом и стали относиться к нашей деятельности более лояльно. Сначала же все в штыки воспринимали, потому что думали, что мы будем рядом с их домами «пивнушки» строить.

Э: Значит в проекте участвует достаточно много людей, в том числе волонтеры и активисты?

ОК: Да, в основном это волонтеры, как это видно по нашему фильму. Сначала это были приезжие, которым интересна технология пермакультуры. Местные же только сейчас начинают участвовать. Мы наконец-то начинаем чувствовать отдачу от проекта. 31 января эти территории наконец-то получили статус леса, поэтому работать с растениями будет легче. Тем более что нас поддерживает Самарское лесничество. Им тоже интересно, как приживутся растения.

Э: Поддерживают ли государство или бизнес ваш проект? 

ОК:  Со стороны бизнеса мы получили гидрант, чтобы полить почву перед посадкой. Есть такая организация «Люди дела»: они прислали людей и своим примером показывали как можно просто потрудиться на общее благо.

Э: Я правильно понимаю, что высадка лесных садов — это часть проекта «Самарская Венеция»? А чем вы еще занимаетесь? 

ОК: Да, это так. У нас еще было заложено строительство пешеходных мостов, но пока это, к сожалению, нереально. И мы решили сделать такой проект.

Э: А какие-то еще есть направления работы по этому проекту? Экотуризм? Экологическая экспертиза?

ОК: Мы сейчас выиграли еще два гранта для того, чтобы продолжить работу в рамках «Самарской Венеции». Будем и дальше высаживать лесные сады на этой же территории летом. Экологической экспертизой мы пока не занимаемся, хотя такие планы были: некогда просто. Экотуризм — это отдельное направление работы, по нему у нас есть проект «Тайные тропы» от Ильи Колчина. Он совмещает экотуризм с экопросвещением: выезжает вместе с детьми и рассказывает им о лесе и его обитателях. Мы также прокладываем новые тропы, но эта работа откладывается на лето. Сейчас больше подготовки и бумажной работы.

Э: Ольга, расскажите, пожалуйста, почему лично вас заинтересовала тема экологии?

ОК: У меня родители геологи, поэтому бережное отношение к природе мне привили с детства. Долгое время я работала в администрации города, но, когда мне исполнилось 50 лет, приняла решение, что мне это больше не интересно. Мне позвонил председатель нашей экологической организации и сказал, что ему нужна помощь. Сначала я их просто консультировала, но потом подключилась к этой работе полноценно. 

Кроме того, мне всегда были интересны путешествия, организация, благоустройство городов. Но мусором я заниматься не хочу. Я помогала с организацией раздельного сбора, после этого меня просто тошнит от мусора. Дома я тоже не занимаюсь раздельным сбором, потому что это очень преждевременная история, ведь у нас в городе не организована переработка. Когда будут предприятия по переработке на близлежащих территориях и будет видно, что и как работает, тогда в этом будет смысл. Пока, к сожалению, это бесполезно. 

Э: Значит, в Самаре вообще нет предприятий по переработке?

ОК: У нас переработкой занимается «ЭкоВоз». Это оператор, который в свое время был единственным предприятием, занимающимся вывозом мусора на полигоны. Но постепенно они начали сортировать мусор и продавать его компаниям, которые занимаются переработкой. Тем не менее сейчас все равно приезжает «КАМАЗ» и загружает весь мусор — даже раздельно собранный — в одну Сканию. Потом эти отходы отправляются на пункт сортировки, и там их все равно пересортировывают.

Поймите мою позицию правильно: да, конечно, у нас идет потеря полезных свойств отходов. Для того чтобы этого не происходило, либо должны применяться технологии Советского Союза, когда у нас были материальные стимулы сдавать вторсырье. Либо должна работать схема, когда не люди платят за мусор, а у людей покупают мусор, но уже отсортированный. Тогда это имеет смысл. Это моё личное мнение. В Самаре есть множество организаций, которые продвигают тему переработки и сортировки мусора, но это не близкая мне тема. Нравится людям этим заниматься, они и занимаются. Я лучше продолжу сажать лес и помогать окружающей среде таким образом. 

Э: Спасибо большое за такой интересный рассказ. Желаем вам удачи и дальнейшего развития проекта «лесных садов». 

ОК: Спасибо вам за проявленный интерес.