Э: Когда на нашей планете появились степи?
ЮМ: Ботаники и биогеографы утверждают, что степь — молодой биом. Немного забавно звучит, учитывая, что степи возникли 25-30 миллионов лет назад как результат затяжного изменения климата в сторону похолодания и уменьшения влажности. Кстати, таежные леса еще моложе, они возникли после ухода ледника, всего каких-то 12-14 тысяч лет назад на южной части территории тундростепи. Так, Ярославская область находится в зоне южной тайги, Московская уже в зоне широколиственных лесов, а Воронежская и Курская — это лесостепь. Чистая степь расположена еще южнее: в Европейской части России она занимает территорию между Украиной и Казахстаном и тянется дальше на юг до Северного Кавказа. Также значительная часть российских степей находится за Уралом, в Южной Сибири.
Сегодня существует более двадцати типов степей. Их формирование происходило постепенно: сходили тропические леса, открывались большие пространства, происходила эволюция флоры и фауны. Сначала появились растения с более эффективным способом фотосинтеза, потом на открытых просторах стали доминировать злаки, потеснив другие виды. Дело в том, что у злаков точки роста находятся не на макушке, как у большинства растений, а в основании листьев и междоузлиях стебля, и, когда верхушку злака съедают, он продолжает расти. Так и траву регулярно косят, а она снова растет. Эволюция в животном мире привела к созданию новых видов, предназначенных для открытых пространств: возникли травоядные копытные, быстрые и подвижные. Конечно, мелкие травоядные зверьки и раньше обитали под пологом тропического леса, но лишь с образованием открытых пространств они обзавелись копытами (для скорости бега) и значительно выросли в размерах.
Любопытно, что первые дикие лошади возникли на территории современной Америки, потом по Берингову мосту (перешеек между Северной Америкой и Евразией исчез 11 тыс. лет назад) перешли в Евразию, заселили сначала ее, затем и Африку, а в Америке они почему-то исчезли. Лошади вновь появились в американских прериях только, когда их завезли туда европейцы.
Э: Насколько сейчас сократилась территория степи, по сравнению с тем, что было миллионы лет назад?
ЮМ: В момент активного формирования степи занимали до 20% суши. Сейчас степи сократились в десятки раз, и находятся на грани исчезновения, поэтому подзаголовок моей книги звучит так: «Один год жизни исчезающего биома».
В Европе, где степи занимали южные территории, их практически уже нет, а на территории США, по разным оценкам, осталось от 5 до 25% естественных прерий. Все остальное сотни лет назад люди распахали. В России ситуация не лучше. Долгое время натуральные степи были границей Древней Руси, от Вологодчины до Тульской земли славяне сводили леса и распахивали лесные почвы, а дальше, за границей были степняки, печенеги и половцы. Постепенно сформировалось вековое противостояние Русь и Степь. Когда степняков удавалось потеснить, то эти земли древние русичи тоже пахали.
Э: То есть у степи была не только экологическая, но и историческая роль?
ЮМ: Да, причем степь влияла не только на Русь. Великое переселение народов шло по зоне лесостепей и степей. Именно так гунны добрались до самого Рима. Так или иначе, но к XIX веку исконных степей на европейской территории России уже не осталось, уже были распаханы и донские и кубанские степи, свободных и годных под сельское хозяйство земель, — тоже. Тогда Столыпин предложил крестьянам ехать за свободной землей в Южную Сибирь и Северный Казахстан. Казахи морщились, но крестьяне приезжали с солдатами и земли распахивали.
После Великой отечественной войны, когда страна остро нуждалась в хлебе, появилась идея осваивать целину. Сначала власти прислушались к ученым и запланировали под распашку ограниченный процент земель, но потом так увлеклись, что в три раза превысили запланированное. У нас даже степные заповедники — жалкий процент от существующих в России, меньше 10%. Я говорил с директором заповедника «Белогорье», так он мне сказал, что в качестве степных участков им отдали те земли, которые просто распахать нельзя. А так в Белгородской области степи на 70-90% распаханы. В Оренбургском заповеднике самый большой участок, где сейчас находится питомник лошадей Пржевальского, это бывший резервный полигон Министерства обороны, где чудом сохранился кусок естественной степи. В своей книге я хотел написать про донские степи, но проанализировав ситуацию с Ростовской областью, понял, что степей практически не осталось. Нет и степных заповедников, а есть отдельные кусочки (по полтора гектара) территории в статусе «памятники природы» — это самый низший статус охраняемых земель.
Зачем нужны Особо охраняемые природные территории (ООПТ) и как их сохранить
Э: Чем «поднятая целина» обернулась для экологии региона?
ЮМ: Сначала была настоящая катастрофа — начались пыльные бури, когда ветра сносили плодородный слой, его было легко сдуть, после того как дернину распахали.
Потом ученые придумали способ, когда дерн подрезали, но не убирали. Но в то же время в Казахстане до недавнего времени природные степи еще оставались, их использовали для табунного животноводства. Но в начале 2000-х годов, когда на рынке просела казахская нефть, правительство страны не стало повышать эффективность сельского хозяйства, а пошло экстенсивным путем и увеличило распашку степей. Рынок не ждал казахского зерна, и проект закончился экономической неудачей, но степи-то были уже распаханы. И теперь неизвестно, сколько ждать естественного восстановления.
Э: Как долго восстанавливается степь?
ЮМ: Здесь надо учитывать такой момент, что лес можно посадить, а степь так не восстановишь. Все леса на европейской территории Средней России — саженные, очень мало лесов (они, как правило, находятся под охраной как памятники природы), которые на протяжении последних 200 лет не рубились. Потом деревья либо высаживает человек, либо лес сам зарастает — например, береза очень быстро заполняет вырубки. А главное, при рубках сохраняются важные части лесной экосистемы: характерные кустарники, кустарнички и травянистые растения. Например, в Москве в районе Ясенево раньше были огромные березовые рощи, и в Ярославской области прямо с шоссе видны березовые рощи, это все бывшие хвойные леса, сведенные во время отмены крепостного права, когда крестьяне стали массово рубить леса. Есть более молодые «хрущевские» березовые рощи. Лес, там, где ему можно расти, возобновляется довольно быстро, кроме того его можно вырастить с нуля — так создаются лесопитомники и защитные лесополосы.
Со степью такое невозможно, особенно если ее вспахать, и дернину уничтожить, то этот биом может исчезнуть навсегда. Для его естественного восстановления, если убрать антропогенный фактор, потребуются десятилетия. В некоторых случаях степь может зарасти лесом, если копытные периодически не будут уплотнять растительный покров и не будут съедать ростки деревьев. В нашей стране процессы восстановления степей осложняются тем, что у российских чиновников — лесное мышление. Даже в исторически степных регионах заповедники создают для охраны лесных массивов. Но сегодня степи уже не спасет создание заповедников, для настоящего восстановления нужна серьезная программа. Вот американцы, которые угробили свои прерии похлеще европейцев, попутно поубивав всех бизонов, спохватились и стали восстанавливать биом на научной основе: сначала почвенный, потом растительный покров, а параллельно — характерных копытных.
Э: Если степи исчезнут, к каким последствиям для нашей планеты это приведет?
ЮМ: В степях по всему миру есть свои устоявшиеся экосистемы с огромным количеством растений и животных, которые в других условиях жить практически не могут. Есть исключения, например, злаки типа кортадерии, которые при помощи человека смогли уйти на другие территории и стали инвазивным видом. Есть редкие виды животных, которые научились приспосабливаться, но их единицы. Остальных ждет гибель.
Мы уже практически потеряли лошадь Пржевальского, в дикой природе ее нет, и все нынешние особи произошли из зоопарков. Человечество чуть не потеряло американских степных бизонов: вместо миллионных стад к началу ХХ века осталось несколько сотен особей. Кстати, этих бизонов использовали для восстановления популяции евразийского зубра, который изначально был степным и лесным, а выжил только лесной. В некоторых российских регионах исчезли такие привычные степные зверьки, как сурки и суслики. А за ними исчезают хищники, которые питаются этими грызунами. Сейчас критическая ситуация с крупными степными птицами — дрофой и стрепетом. Эти виды очень консервативны и долгое время не могли гнездиться на антропогенных территориях, но практически все европейские дрофы уже научились жить на границе полей.
Э: Как остановить опустынивание степей юга России?
ЮМ: Тут надо понимать, в результате чего происходит опустынивание. Где-то эти процессы идут в силу антропогенных факторов, например, когда всю воду разобрали на полив плантаций хлопчатников (а лишней воды в природе нет), а степные регионы и так страдают от недостатка влаги. Или допустили перевыпас, перестарались с распашкой, о чём мы уже говорили. Но где-то — это естественный процесс, так как границы биомов очень подвижны. Если идут влажные десятилетия, то степь подвигает полупустыню, в засушливые годы возможен обратный процесс. Как степь возникла на изменении климата, так она может и увеличиться, если климат станет более влажным, а может и опустыниться, тем более что человечество к этому подталкивает.
Э: Что вы думаете об африканском проекте Великая зеленая стена, который направлен на борьбу с опустыниванием земель к югу от пустыни Сахары?
ЮМ: С одной стороны, некоторые экологи говорят, что нельзя так сильно вмешиваться в природу, а с другой стороны, недавно ученые подсчитали экономический эффект от изменения микроклимата, которое привело к увеличению плодородия местных земель. И он позволит окупить вложения в проект всего за десять лет. Но при явных плюсах, нельзя исключить и ряд минусов, которые сейчас не очевидны. Когда-то, когда наполнили Рыбинское водохранилище, там стало много птиц и рыбы, а потом пошел откат. Предсказать, будет ли положительный эффект от Зеленой стены временным или постоянным, довольно сложно.
Великая зеленая стена — проект-надежда африканского континента
Э: Российский проект «Плейстоценовый парк» в Якутии, когда восстанавливают тундростепи, насколько может быть перспективным для работы со степным биомом?
ЮМ: Проект очень интересный. Но как он будет развиваться — пока непонятно. В США, в Монтане, есть шикарный частный проект Американского фонда прерий. Его цель — восстановление прерий и создание заповедного комплекса, который по территории должен превзойти Йеллоустонский парк. Они гибко все это делают, например, договариваются с фермерами, чтобы те снижали сельхознагрузку на свои территории и разрешали проход диких животных. Какие-то участки фонд выкупает, вступает в кооперацию и с госструктурами. У нас же пока идут споры между учеными. Например, какие-то заповедники пробуют при нехватке диких копытных запускать табуны лошадей или небольшое количество степных пород овец и коз. А их оппоненты говорят, что это недопустимо. Но спорить — не делать.
Э: Как вы думаете, человечество стоит на пороге экологической катастрофы?
ЮМ: Если посмотреть в отдельных локусах, например, с той же степью, там уже наступила катастрофа. Но я экооптимист и уверен, что природа переживет человечество. Легко сделать так, чтобы природы в том виде, в котором она есть сейчас, не было. Но, с другой стороны, животные начинают адаптироваться к городской среде, появляются в мегаполисах ястребы, соколы, грызуны, мелкие хищники. А там, где есть большие лесопарки, выстраивается полная экоцепочка, включая крупных хищников. Если говорить об исчезновении видов, какие-то стремительно исчезают в силу антропогенного фактора, а какие-то в силу естественного отбора. Другое дело, что не стоит подталкивать природные процессы. Природа — это такой целостный организм, в который нельзя влезать грязными сапогами.
