Территория в бассейне Енисея вокруг современного Красноярска была заселена с незапамятных времен. Сам город основали подданные Российского государства в начале XVII в. как пограничную крепость. Природа вокруг него еще в те времена активно осваивалась. Она звала поселенцев в тайгу на поиски ценных ресурсов: древесины, золота и животных шкур — «мягкого золота». Ценилась также и необычная красота здешних мест: высокие сопки, гранитные скалистые берега в предгорьях Саян, дремучие хвойные леса.
Из свидетельств Мессершмидта, Беринга и Гмелина мы знаем, что красноярцы любовались семьей причудливых сиенитовых скал, которые сейчас мы называем Столбами, еще в начале XVIII в. Столбам миллионы лет; они образовались в результате выхода магмы из земной коры и воздействия природных стихий, ветра и воды. Меры по их сохранению в «первозданном виде» и по охране удивительной таежной флоры и фауны предпринимались еще до создания заповедника.
Столбы и свобода
Наше воздействие на окружающую среду велико, и Столбы сегодня выглядят иначе, меняясь вслед за турбулентной человеческой историей. В начале XIX в., во времена сибирской «золотой лихорадки», будущий заповедник не смог избежать жадности золотодобытчиков. Еще более драматичную трансформацию Столбы пережили в конце XIX в., когда был взорван скальный массив Кизямы, а его гранит послужил материалом для городского благоустройства.
На рубеже веков на Столбах выросли туристские избушки, в которых селились местные туристы-скалолазы — столбисты. Они носили замысловатые названия: Беркуты, Фермеры, Волки и т.д. Такие же фантазийные имена столбисты дали и скалам: Дед, Бабка, Внучка, Перья, Львиные ворота, Китайская стенка, Монах, Крепость, Слоник и другие.
Расположенные вдали от города, Столбы приютили революционеров, среди которых было множество столбистов, и вскоре заповедник стал местом регулярных маевок. Столбисты-ветераны вспоминали о том, как духовой оркестр из шестнадцати человек однажды встречал восход «Интернационалом» с вершины одной из скал.
Примерно в 1899 году революционеры оставили огромную надпись «СВОБОДА» на одном из высоких столбов. Жандармы безуспешно пытались ее стереть. В 1906 году они даже сожгли штаб-квартиру столбистов, но надпись на столбе так и осталась и обновляется до сих пор. Сегодня она иногда проецируется на Музейный центр «Площадь мира» в центре Красноярска, модернистский дизайн которого также был вдохновлен скалами-столбами.
Советская власть не искоренила свободолюбие столбистов, несмотря на то, что в 1930-х НКВД преследовал столбистов, а знаменитые избушки были снесены. Стробизм был популярен среди красноярских рабочих, которых становилось все больше с развитием промышленности в городе. В СССР избушки на Столбах закреплялись за государственными заводами и организациями. Так столбисты становились стражами природы наравне с сотрудниками заповедника: в их уставах большое внимание уделялось охране окружающей среды, запрещалась рубка деревьев, разрушение скал.
Создание заповедника
Первый директор Столбов Александр Леопольдович Яворский был ботаником, преподавателем Лесотехнического и педагогического институтов в Красноярске, членом Российского географического общества. Родом из Иркутска, он переехал в Красноярск в 1900 году и сразу же влюбился в Столбы. Несмотря на свой высокий статус, Яворский всегда был «своим» для столбистов, которые звали его «Липатич» и «Длинный». При нем Столбы стали первым Советским скалодромом: здесь овладели своим мастерством легендарные альпинисты — братья Евгений и Виталий Абалаковы.
Яворский возглавлял Столбы со времени признания их государственным заповедником в 1925 году. Под его дирекцией здесь были проведены первые научные исследования. Статуса заповедника для Столбов добивались не только рядовые натуралисты, но и элита Красноярска — директор Красноярского краеведческого музея, в котором работал на добровольных началах сам Яворский, орнитолог Аркадий Тугаринов и художник Дмитрий Каратанов. До 1933 вместе со Столбами в СССР было всего лишь четырнадцать заповедников.
Сначала территория Столбов занимала всего 4 тыс. гектар, примыкая к самым живописным скалам. Но постепенно заповедник расширялся: сначала до 5 тыс. гектар, потом до 11 и, наконец, в 1946 году до 47 тыс. гектар. Теперь он занимал все природное пространство между правыми притоками Енисея — Базаихи, Большой Слизневой и Маны. До сих пор в заповеднике осталось подразделение на «Эстетический» район, свободный для посещения, и «Дикие» Столбы, предназначенные лишь для научной деятельности. В наше время Столбы посещают до миллиона людей в год.
Сохранить или покорить?
Как и остальные охраняемые природные территории, Столбы участвовали не только в программе по изучению и охране окружающей среды, но и в освоении Сибирской «индустриальной целины». Предвосхищая такое двойственное отношение, директор Столбов в послевоенное время, Гавриил Васильевич Хоришко, высказал идею «творческого дарвинизма» — создания новых видов растений и пород животных.
Работники заповедника занимались разведением и изучением животных и растений не только в связи с их исчезновением, но ради той пользы, которую они могли принести народному хозяйству. Например, молодых соболей из Баргузинского заповедника в Бурятии привозили для акклиматизации на Столбах, а после отлавливали ради меха. Также ботаники заповедника стремились увеличить популяцию сибирского кедра, ценившегося за свою легкую, но крепкую древесину и орехи.
Сотрудники заповедника также разрабатывали программу истребления волков в окрестностях Красноярска. Считалось, что дикие волки наносят значительный вред народному хозяйству, уничтожая скот. За отстрел волков государство предлагало (и предлагает до сих пор) щедрые вознаграждения.
За строительством Красноярской ГЭС на Енисее последовало сокращение и изменение ихтиофауны — результат промышленного развития, изучением которого тоже занимались ученые на Столбах.
Доступность «эстетического» района Столбов для посещения отличала заповедник от всех других. Это было огромным преимуществом для его команды в работе по пропаганде естественнонаучных знаний и воспитанию любви в природе. Лидерами в общественной работе Cтолбов были Елена Крутовская, ее муж Джемс Дулькейт и Татьяна Буторина.
«Белоснежка» Столбов
В начале 1960-ых Крутовская и Дулькейт — сотрудники метеостанции Столбов — основали «Приют доктора Айболита» для больных, раненых и осиротевших диких животных. Приют начался всего с нескольких пациентов и быстро разросся, уже в 1966 г. дав убежище животным 107 видов. Крутовская, при поддержке мужа, который построил вольеры, выхаживала глухарей, волка, марала, соловья, косулю, суслика, перепела, лося, дятла, рысь, сову и многих других. Приют существовал почти исключительно на ее личные средства, и часто животные жили в доме с семьей Крутовской.
Этот живой уголок стал центром притяжения посетителей заповедника наравне с самими Столбами. Привлекала не только возможность близко посмотреть на диких, «экзотических» животных, но и личность Крутовской. Каждому своему воспитаннику она давала имя и много рассказывала гостям о таежных животных, уделяя внимание индивидуальной истории и характеру каждого, его любимым занятиям и еде, отношениям с людьми и с другими подопечными. Все это она описывала в книгах, на которых выросли поколения красноярских и советских детей: Лоська. Рассказы (1965), Ручные дикари (1966), Имени Доктора Айболита (1974), Дикси (1984), Были заповедного леса (1990). Наследие Крутовской передалось нам также в фотографиях и фильмах, сделанных ее мужем. Теплоте и нежности, которую они запечатлели, могли бы позавидовать художники диснеевской Белоснежки.
Столбы и климат
Геоботаник Татьяна Буторина привлекала общественность к «дистанционной» научной работе Столбов, основав первую и самую крупную в Сибири фенологическую сеть. Любой житель — метеоролог или лесник, колхозник, учитель и школьник — мог прислать Буториной отчет о своих наблюдениях сезонных циклов в жизни растений и животных. Ее фенологическая сеть просуществовала с 1959 до 1968, а данные использовались для изучения природных ритмов в разных климатических зонах. Сотням добровольных помощников Буториной эта работа помогла научиться замечать и понимать природные и погодные явления и переживать изменения вместе с ними.
Сегодня геоботанические материалы и описания Буториной, а также наблюдения за сезонными изменениями, полученные обычными людьми под ее руководством, продолжают использоваться сибирскими учеными. Благодаря ее работе изменения в экосистемах могут прослеживаться в динамике за последние 50 лет в контексте антропогенного воздействия и глобального изменения климата.
Столбы и столбизм сейчас
Столбизм — групповые походы Красноярцев на Столбы и скалолазание (традиционно без страховки и экипировки) — постепенно перерос в субкультуру, жизненную философию. Спустя век его символы и ценности как никогда актуальны. Во-первых, свобода. Во-вторых, равенство. В-третьих, самое главное, бережное отношение, уважение к природе. Столбисты оставляют иерархии и статусы в городе и предстают равными перед красотой природы. Это чувство дорого для многих поколений красноярцев, и поэтому они трепетно относятся к «храму тайги». Ведь невозможно почувствовать себя свободным, если несвободен другой, если не свободна, т.е. подчинена и загрязнена, природа.
Сегодня претворить в жизнь концепцию заповедника как оазиса девственной природы практически невозможно, ведь влияние человеческой деятельности вездесуще. Однако идея заповедной территории продолжает вдохновлять красноярцев.
В 2018 году Столбы из заповедника стали национальным парком, что обеспокоило местных жителей. Они волновались не о запрете приходить в любимое место, а о возможном ослаблении заповедного режима и деградации Столбов. Этот уголок природы по соседству с мегаполисом должен оставаться живым.
