С 17 по 20 сентября в Москве на базе Российской академии народного хозяйства и государственной службы состоялся образовательный семинар «Управление отходами производства и потребления».
В программе участвовали российские и зарубежные эксперты, представители власти и бизнеса и просто люди, неравнодушные к проблеме отходов. По темам семинара можно было проследить весь путь мусора — начиная с производителя и заканчивая переработкой и утилизацией.
«Экосфера» встретилась c одним из участников образовательной программы, председателем Российского экологического движения (РЭД) Рашидом Рашидовичем Нургалиевым, чтобы обсудить прошедший семинар и поговорить о ситуации с переработкой отходов в России. Глава РЭД также рассказал газете о планах и целях движения и поделился личным опытом экологичной жизни.
Э: Расскажите о своем участии в программе «Управление отходами производства и потребления». Удалось ли почерпнуть новые сведения о ситуации с мусором в России и о ходе мусорной реформы?
РН: Более чем. Я не ожидал такого эффекта. В этой четырехдневной сессии участвовали как простые люди, которым интересно, что такое экология, так и профессиональные участники рынка. Например, был руководитель ТСЖ, который прививает людям культуру сортировки. Он рассказал об организации раздельного сбора мусора и о тех проблемах, с которыми пришлось столкнуться. Участвовали в программе и производственники, которые занимаются очищением в области бытовых отходов. Были компании с 60-летним стажем работы в области переработки макулатуры, законодатели, общественные деятели, ученые, чиновники.
Ситуация с мусором в стране, к сожалению, плохая. У нас пока не готовы принимать закон о стопроцентной РОП (Расширенная ответственность производителя — ред.), т.е. о таком механизме утилизации отходов, при котором производители товаров обязаны утилизировать произведенную ими продукцию после утраты потребительских свойств. Если не будет альтернативы, то мы столкнемся с глобальными проблемами для нашей страны. По расчетам Росстата, если сохранится та выработка мусора, которая была на 2019 год, уже через 63-65 лет отходами можно будет покрыть всю территорию России.
Э: Если говорить о технических решениях, какие вам показались наиболее эффективными и применимыми у нас?
РН: Есть пример компании SFT Group, которая занимается макулатурой. Она давно находится на рынке, их в 2019 году приобрели австрийцы, выкупив контрольный пакет акций. У них есть технологии, когда один листочек бумаги перерабатывают 6 раз, из него делают картон, гофроупаковку, подстаканники. Для меня очень важны такие технические вещи, т.е. то, как работает сам механизм переработки. Это опровергает опасения, что при введении РОП иностранный бизнес просто уйдет из страны, потому что инвестировать станет невыгодно.
Несмотря на привлечение новых технологий, существующие механизмы в области переработки у нас пока очень скудные: дробление, раскалывание, сортировка. Самое высоколиквидное сырье — это белая бумага, и она уходит полностью за границу, хотя все это можно переработать здесь. Поэтому я бы поменял сам принцип внедрения технологий. Необходимо ввести стопроцентный РОП, когда производители продуктов будут оплачивать их переработку. При этом товар в цене повышается максимум на 1,5% от стоимости, а не на какой-то космический уровень. Если ответственность за переработку ляжет на производителей, то они неизбежно будут вкладываться в новые, более совершенные технологии.
Если ответственность за переработку ляжет на производителей, то они неизбежно будут вкладываться в новые, более совершенные технологии.
Э: Какая позиция у вас по утилизации отходов? Например, как вы к мусоросжиганию относитесь? Возможно ли от него отказаться в пользу переработки? И какой временной перспективе?
РН: Я категорически против мусоросжигания. Но если мы не наведем порядок в мусоропереработке, альтернативы ему нет. Пока в этой сфере не будет создана необходимая законодательная база и технологии, то все останется на том же уровне. Сжигать можно только отдельные виды мусора, например медицинские отходы.
Э: А что вы думаете по поводу внедрения раздельного сбора? Возможно ли по всей стране ввести раздельный сбор? И какой процент мусора максимально может перерабатываться?
РН: В городах от 500 тысяч жителей нужно постараться ввести раздельный сбор. Если всем подсобраться, то я думаю, за год-два это можно сделать. Но все имеет определенную экономику, даже экология. В наших глубинках эта ситуация не совсем реальна, говорю как есть. Но там уровень выброса мусора не такой сильный.
В городах от 500 тысяч жителей нужно постараться ввести раздельный сбор. Если всем подсобраться, то я думаю, за год-два это можно сделать.
Э: Почему вас вообще заинтересовала тема экологии?
РН: У меня есть друг, который пожил немного в Европе и рассказал, как там разделяют мусор. Сначала я не обратил внимание на эту тему, но потом сам съездил, посмотрел, и мне эта ситуация понравилось. И я решил попробовать, начал с простых вещей: мыл и сортировал упаковку. Потом стал об этом рассказывать друзьям, читать какие-то заметки. Когда пошел помогать с переработкой мусора в муниципалитетах и регионах, то люди стали сами приходить ко мне с просьбами: «У нас что-то вылили в речку. А у нас есть технология: можно делать фильтры из торфа». Эти просьбы начали занимать в моей жизни все больше и больше места. В каких-то вопросах я стал разбираться и начал встречаться с учеными, с исполнительной и законодательной властью. Постепенно, из простой привычки это выросло в дело, которому я посвящаю больше времени, чем всему остальному.
Э: То есть люди узнали, что вы интересуетесь экологией, и стали к вам обращаться?
РН: Да, так оно происходило. А потом появился проект по переработке отходов, который я считаю образцовым. Без копейки государственных денег мы вложились и начали сортировать мусор. Начиналось все с грязного ангара с дырявой крышей в Одинцово. Мы стали наращивать базу клиентов и прошли все этапы, который обычно проходит в российский бизнес: наезды со стороны конкурентов, криминала, правоохранителей и местных властей. Потом мы стали экспортировать полученное сырье за границу и теперь у нас там есть якорные клиенты. Недавно мы буквально «заразили» идеей переработки один из индустриальных банков. Они у нас запрашивают информационные материалы и используют их в своих презентациях, скоро мы будем забирать у них бумагу, картон и все остальные отходы на переработку.
Э: Расскажите, пожалуйста, как с вашей работой в области переработки мусора связана идея Российского экологического движения? Как возникла идея создания общественной организации?
РН: Когда ко мне стали чаще обращаться и когда экологии в моей жизни стало много, появились люди, которые приходили с предложением: «Слушай, сделай общественную организацию». Создавая РЭД, я понимал, что любая социальная деятельность затратна. Поэтому хорошо, что у нас в организации есть люди, которые проявляют инициативу и готовы помогать. Экологических проблем сейчас очень много, поэтому мы решили, что наши разрозненные действия нужно направить в одно русло и сейчас запускаем движение. Общественной организации многие вещи легче делать.
Э: Собираетесь ли вы переходить к деятельности политической или вы сосредоточены на «чистой» экологии?
РН: Провокационный вопрос. Говорю как есть: изначально, когда я это задумывал, то знал, что я не публичный человек и это может стать проблемой. Многие политические движения пиарятся на экологических проблемах, но за этим пиаром нет никаких реальных действий. Мы же в РЭД хотим показывать результат. На сегодняшний момент у нас не было цели заниматься политикой, но это актуальная тема. В некоторых странах есть партии, которые сейчас входят в законодательные органы власти, там зачастую экологическая повестка перебивает политическую. Идея в том, чтобы брать все лучшее со всего мира, но без подобных перегибов. В любом случае, я бы не хотел принимать такое серьезное решение один. Если РЭД будет идти в политику, то только по результатам обсуждения. Это должно быть общее решение.
Э: У нас есть перед глазами пример Германии, где Зеленая партия стабильно набирает на выборах около 10% голосов.
РН: Да, это показательный пример. Но бывают и перекосы. Яркий пример — Бельгия и Голландия, когда они весь бюджет потратили на зеленые инициативы и из-за этого пострадали другие социальные позиции. Поэтому основная цель РЭД все-таки не совсем политическая — в первую очередь необходимо пробудить экологическое сознание у молодежи. Хотя я и сам не старый (смеется). И я считаю, что самое главное, что нужно современному человеку — это комфортная среда обитания. А комфортная среда обитания — это там, где чисто, доступно и уютно.
Э: То есть для Вас важно соблюдение баланса между экономическим развитием и экологической устойчивостью?
РН: Да, это очень важно. В XIX и XX веке человечество было сосредоточено на развитии промышленной экономики, постоянно рост, рост, рост… Но сейчас это невозможно. И если мы не будем заниматься экологическими проблемами, то рано или поздно все созданные нами вещи не будут иметь никакой ценности — машины, ракеты, танки. Должно сохраняться соотношение 50:50. То есть любой технический прорыв должен сопровождаться экологическим развитием. У нас в стране есть компании, которые к этому идут — Сибур, Лукойл, Новатэк. Поэтому если мы сами не будем стремиться к балансу 50:50, то дальше наша жизнь будет становиться только сложнее и хуже.
Если мы не будем заниматься экологическими проблемами, то рано или поздно все созданные нами вещи не будут иметь никакой ценности — машины, ракеты, танки
Э: Вы говорите, что вы и ваша семья сортируете мусор. Пытаетесь ли вы еще какие-то экологичные практики использовать в жизни? Например, сокращать свой углеродный след — то есть покупать местные продукты, меньше ездить на автомобиле, меньше летать на самолете.
РН: Если говорить о продуктах питания, то я только за местных производителей. За местных не в плане российских, а именно за региональных.
Поскольку у меня практически нет времени на отдых, я очень хорошо понимаю, что потребление нужно сокращать. Это во всем проявляется. Читать лучше не соцсети, а качественную литературу. Покупать не три бутылки молока, а одну — попить свежего. То же самое с потреблением воды, я не покупаю бутилированную, использую многоразовые емкости. К сожалению, если говорить про московский регион, у нас нормальной воды нет вообще.
Если говорить о сокращении углеродного следа, то я, например, не люблю велосипеды, больше люблю бегать и, если есть время, выхожу с семьей гулять. Последнее время сильно сократил количество перелетов и переездов. Всегда стараюсь перемещаться пешком, если это не официальный визит и нет костюмов и прочего. То же самое с электроэнергией. Дома мы делаем так, чтобы ради одной пары носков в стиральной машинке она не тратилась. И, наконец, самое главное — я стараюсь дистанцироваться от информационного потока, не проводить все свободное время за телефоном и планшетом, а видеть мир вокруг себя.
