В скором времени в России может заработать первый крупный проект по снижению объема выбросов парниковых газов в атмосферу. В середине января правительство утвердило «Дорожную карту» по проведению на Сахалине экологического эксперимента, цель которого — достичь углеродной нейтральности к 2025 году. От успешности проекта во многом зависит будущее российской климатической политики. Если меры сработают, их обещают распространить на другие регионы.
Суть проекта
Начать правительство планирует с инвентаризации выбросов и поглощения парниковых газов, на основании этой информации составить кадастр и выявить те отрасли, на долю которых суммарно приходится более 80% эмиссий. С помощью этих данных можно будет определить масштаб работы по достижению цели.
Дальше действовать предстоит по двум направлениям: поглощать и сокращать. О первом подробностей пока не так много. В пресс-релизе расплывчато говорится о поддержке зеленых отраслей экономики.
Как работает механизм продажи квот
О втором аспекте работы известно куда больше. Помимо внедрения низкоуглеродных технологий на производствах власти планируют запустить систему торговли эмиссионными квотами между компаниями. Принцип такого механизма заключается в следующем: государство определяет максимальный объем выбросов, выпускает разрешения на эти эмиссии (обычно каждое разрешение равно одной тонне) и распределяет их между предприятиями. Впоследствии компании могут продавать излишки квот или, наоборот, приобретать дополнительные. Это стимулирует предприятия сокращать выбросы и вкладывать деньги в модернизацию производства.
Во всем мире механизм торговли выбросами CO2 активно заработал еще в нулевые — в рамках Киотского протокола. По условиям этого соглашения развитые страны условились с 2008 по 2012 годы сократить выбросы на определенный процент от уровня 1990 года, а развивающиеся — по желанию, до того показателя, который считали приемлемым. В случае превышения количества эмиссий государства могли докупить так называемые единицы сокращения выбросов (ЕСВ). Так постепенно возникла целая плеяда национальных механизмов учета парниковых газов и международная система торговли квотами с подсистемами внутри государств.
Россия тогда не смогла наладить продажу квот в другие государства напрямую, зато воспользовалась механизмом реализации проектов совместного осуществления — передачу ЕСВ развитым странам в обмен на инвестиции в технологии, способствующие снижению выбросов. Правда, на реализацию этой возможности было всего 5 лет — Россия отказалась от обязательств в рамках второго периода действия Киотского протокола, и продажа квот прекратилась.
По словам директора проектного департамента российского отделения Greenpeace Владимира Чупрова, фактически времени было еще меньше, и многие компании просто не успели оформить квоты — весь процесс сильно зарегулировало государство (посредником выступал «Сбербанк»). При этом проекты исчислялись десятками, если не сотнями.
Кто в этот раз будет координировать процесс купли-продажи квот — пока неизвестно. Не исключено, что посредником вновь станет «Сбербанк». По крайней мере, компания представлена в составе рабочей группы по реализации проекта.
Другой вопрос — механизм получения компаниями квот от государства. Для этого существует два способа: бесплатно или на аукционе. В ЕС, например, где функционирует самая развитая система торговли углеродными единицами, два этих способа комбинируют. Изначально квоты раздавались бесплатно, но постепенно увеличивалась доля рыночного распределения. К 2020 году должен был произойти полный переход к аукциону, но этого так и не случилось.
Когда заработает квотирование
Провести первую сделку по передаче квоты правительство рассчитывает уже в июле 22-го. Кроме того, существуют планы по продаже квот за границу при посредничестве МИД. При этом, по словам генерального директора ООО «КарбонЛаб» Михаила Юлкина, нет гарантий, что региональные квоты заинтересуют другие государства. Скорее всего, страны будут с интересом за этим проектом наблюдать, но не более.
Однако самая большая проблема этого механизма в контексте обязательств по снижению выбросов, на его взгляд, заключается в том, что если Россия продает квоту за границу, то у себя эту единицу выбросов зачесть в счет снижения объема эмиссий уже не может. Проще говоря, если ты обещал сократить выбросы на 15 процентов, сделал это, но все сокращения продал, то теперь нужно сократить еще на 15 процентов.
При этом Чупров называет механизм торговли квот довольно эффективным. «Квотирование — это фактически следующий шаг NDC (Национально определяемые вклады — ред.), только на уровне хозяйствующих субъектов», — поясняет представитель Greenpeace. — Однако Россия здесь может столкнуться с той же проблемой, что и европейский рынок ЕСВ: квоты были слишком большие и стимула для сокращения эмиссий не было. В результате цена на углекислый газ была крайне низкой».
По его словам, если произойдет слияние рынков, то у России есть все шансы выйти на международную арену продажи квот.
Почему пилотным регионом стал Сахалин
Как рассказали «Экосфере» в Минэкономразвития, инициатива о проведении эксперимента на Сахалине исходила от губернатора региона Валерия Лимаренко. Географически решение начать климатический проект с Сахалина выглядит тоже довольно логичным. Это крайняя восточная точка, и здесь существует большой потенциал для сотрудничества с Японией, Китаем и Южной Кореей. Кроме того, в регионе работает сразу несколько крупных нефтегазовых компаний, которые сами довольно активно внедряют зеленые технологии. То же касается и шельфовых проектов — «Сахалин-1» и «Сахалин-2».
Эколог, председатель общественной организации «Экологическая вахта Сахалина» Дмитрий Лисицын называет еще две причины: высокая обеспеченность бюджета и мощный природный ресурс для поглощения эмиссий в виде растущей площади лесного покрова.
При этом к самой программе у эколога пока много вопросов. «Я, безусловно, поддерживаю этот проект, но, с точки зрения методологии, здесь обширное поле для манипуляций. Когда мы будем оценивать углеродный баланс? Будем ли мы учитывать эмиссию парниковых газов со стороны вулканической деятельности? А работу морских нефтегазовых платформ? Там сжигается попутный газ — серьезный источник выбросов. То же касается и оценки потенциала поглощения. Если мы включаем океан, то где пройдет граница, а если нет, то как быть с заливами, лагунами и болотами?» — говорит Лисицын.
Эколог надеется, что все эти вопросы можно будет обсудить в рамках открытой дискуссии, которую должно организовать правительство региона при разработке методологии учета выбросов и поглощений. Пока, по его словам, обсуждения ведутся только среди чиновников.
Какие зеленые проекты будут осуществляться в рамках эксперимента
Другой вопрос — та самая поддержка зеленых проектов, о которой расплывчато говорится в пресс-релизе правительства. У Сахалина здесь большой потенциал, который хорошо бы в рамках этого проекта использовать. Например, можно производить водород и поставлять его в сжиженном виде в Японию, которая активно использует его в производстве, говорит Лисицын.
«Это, с одной стороны, резко сократит выбросы углекислого газа в атмосферу, с другой — станет мощным технологическим рывком. Сахалинская область могла бы вывести Россию на передовые мировые позиции в этой области», — поясняет эколог.
Об этом же говорит и Юлкин. Сахалин он предлагает рассматривать не как полигон для обкатки инструментов углеродной торговли, а как площадку для апробирования низкоуглеродных технологий.
«Вот смотрите. Япония будет переходить на водород. Давайте выстраивать на Сахалине систему зеленого транспорта. Давайте ставить задачу перевода электроэнергетики на возобновляемые источники энергии. С помощью тех же корейцев, китайцев, японцев и создавать там эти производства», — говорит специалист.
Такие же пилотные регионы он предлагает создать в Калининградской области (крайняя западная точка России) и в арктической зоне (например, в Архангельской области), чтобы остальные области и республики могли выбрать тот вариант низкоуглеродного развития, который им ближе.
Перспективы проекта
Сейчас проект федерального закона о проведении эксперимента разрабатывает Минэкономразвития совместно с правительством Сахалина. В июле 2021 года его должны внести в Госдуму. По словам Чупрова, дальнейшая судьба проекта будет зависеть от исполнителей и политики федерального центра.
«Если победит клан «Business-as-usual» (РСПП, предприятия ископаемой энергетики, металлурги, Минэнерго), которые блокируют идею cap & trade (ограничения или квотирование выбросов на уровне каждого предприятия и последующей торговлей излишками квот), то перспективы плохие. Если сильнее окажутся те, кто хочет видеть технологическую трансформацию (климатический советник президента Руслан Эдельгериев, ассоциации ВИЭ, Анатолий Чубайс, бизнесмен Виктор Вексельберг и другие), то есть шанс получить инструмент, который позволит ускорить зеленую модернизацию экономики», — поясняет представитель Greenpeace.
Между тем вопрос сокращения выбросов сейчас стоит особенно остро. ЕС, который анонсировал «европейский зеленый курс», в 22 году планирует ввести трансграничный углеродный налог на импорт товаров из стран, где нет адекватного регулирования выбросов парниковых газов. То есть под удар попадают, в том числе, нефть, газ, уголь и металлы из России, которые будут облагаться дополнительными пошлинами. Точный размер налога еще не установлен, но уже понятно, что для российской экономики это чревато большими потерями.
Сможет ли Сахалин стать флагманом низкоуглеродного развития — пока неизвестно. Однако уже ясно, что от развития зеленой экономики никуда не деться. «Многим у нас казалось, что за красивой риторикой зеленого и устойчивого развития ничего конкретного нет. Что это такая голубая мечта о светлом будущем, которое никогда не наступит. А выяснилось, что оно уже наступило, что зелеными могут быть не только отдельные технологии, а целые сектора, из которых складывается новая, зеленая экономика с низкими уровнем выбросов парниковых газов. Вот у нас в Ульяновске создан кластер ветроэнергетики, в Чувашии, на Алтае и в Якутии — кластер солнечной энергетики, но в правительстве по-прежнему считают, что это детские игрушки, а игры для взрослых — это нефть, уголь, природный газ. Пришла пора менять концепцию, и одна из задач проекта на Сахалине – показать, как может работать зеленая экономика в условиях России», — говорит Михаил Юлкин.
