Э: Мария, как вы пришли к экоактивизму?
МК: Это произошло в 2016 году, когда я стала волонтером в некоммерческой экологической организации MoveGreen. В тот момент меня волновало большое количество мусора в Кыргызстане, в том числе пластика в общественных местах. Я стала общаться с основательницей MoveGreen Кэтрин Холл и постепенно перешла в организацию работать. Занималась коммуникациями и информационными кампаниями, а в 2017 году заняла должность директора.
Э: Другое важное направление вашей работы — контроль качества воздуха и привлечение внимания к проблемам, связанным с загрязнением воздуха. Почему вы заинтересовались этой темой?
МК: В конце 2016 года я увидела фото Бишкека, на котором самого города фактически не было видно из-за серой пелены. Когда я задала вопрос знакомым и коллегам, то мало кто мог поверить, что это смог. В советское время город — тогда еще Фрунзе — считался одним из самых чистых и зеленых в СССР. По озеленению он занимал второе место после Киева, о смоге даже речь не шла. Сейчас это город с одним из самых высоких уровней загрязнения воздуха в мире.
Э: Чем это вызвано?
МК: В последние годы стало много частных домов и новостроек, отапливаемых углем. Сейчас нарушена роза ветров, нет продуваемости. Бишкек окружен горами, и в осенне-зимний сезон его накрывает смогом. Плюс в последние годы стало намного больше автомобилей, а также муниципальная свалка тлеет круглый год.
Э: Какие средства для этого есть у активистов?
МК: В основном — наша креативность и вера в изменения. В 2018 году мы повесили в городе четыре баннера с хэштегом #воздухвбишкеке на русском и киргизском языках. Люди обратили на них внимание, стали фотографировать, обсуждать, говорить о проблеме. Это был эксперимент. Заодно мы посмотрели, как быстро баннеры загрязнятся. Через месяц мы постирали их в ванной и записали на эту тему видео. Сейчас у нас есть сеть датчиков, измеряющих качество воздуха, содержание частиц, влияющих на респираторную и сердечно-сосудистую систему. Эти сенсоры сертифицированы на уровне государства, хотя первое время нашим данным не доверяли. Но буквально за три первых месяца информационной кампании вышло 200 публикаций о качестве воздуха в киргизских и даже региональных СМИ.
Мы начали анализировать данные, сравнивать их с другими городами. Оказалось, например, что в Пекине в начале января 2018 года было намного чище, чем в Бишкеке. Этим мы смогли проиллюстрировать проблему. Сейчас у нас есть данные за три года наблюдений: в прошлом году во время карантина мы смогли установить, что основным источником загрязнения воздуха стало частное отопление в отопительный сезон.
Э: В России практически невозможно доказать связь между проблемами со здоровьем у отдельного человека и качеством воздуха. Актуальна ли эта проблема для Кыргызстана?
МК: Да. Сейчас мы стремимся привлечь внимание властей к проблеме. Пока правительство и мэрия не осознают ее серьезности. Да, для отопления домов можно перейти на газ, и некоторые это делают, но многим горожанам это попросту не по карману. Нужно купить котел, подключиться за свой счет, а плата за газ в 2-3 раза выше, чем за уголь. Своего газа у страны нет, уповать на Россию и другие соседние страны сложно — мало ли что случится в политическом плане. Но поэтапное утепление домов и муниципальных зданий, развитие зеленых технологий и альтернативных источников энергии и есть решение проблемы смога. В Кыргызстане 300 солнечных дней в году, поэтому мы можем использовать солнечную энергию, а также ветровую энергию и тепловые насосы там, где это возможно. Много лет у нас никак не совершенствовалось законодательство в области энергоэффективности жилого строительства, но в январе 2022 года эта проблема все же сдвинулась с мертвой точки.
Сейчас Росатом хочет построить АЭС в Кыргызстане, но экологическое сообщество страны выступает резко против этой инициативы, недавно была создана петиция. Несмотря на то, что атомная энергия считается чистой, строительство станции сопряжено с большими денежными затратами и проблемами с утилизацией ядерных отходов. В нашей стране и так много радиоактивных хвостохранилищ, оставшихся еще с советских времен, и мы не способны их утилизировать. Люди уезжают из мест, расположенных рядом с хранилищами, в горах существует проблема с оползнями и сейсмической активностью, что чревато радиоактивным загрязнением и возникновением опасных болезней у местного населения.
Э: Связана ли проблема загрязнения воздуха с климатическим кризисом?
МК: Это две разные, но взаимосвязанные проблемы. Эмиссии влияют и на изменение климата, и на здоровье человека.
Э: Поддерживаете ли вы связи с экоактивистами из других стран бывшего СССР?
МК: Да, конечно. Есть и общие проблемы, и общая законодательная база, оставшаяся еще с прошлых эпох: к примеру, закон об охране атмосферного воздуха в Кыргызстане был принят еще в 90-е и с тех пор существенно не менялся. В марте состоится первая Центральноазиатская конференция по созданию региональной платформы за чистый воздух в регионе. Мы ожидаем делегации из Казахстана, Таджикистана и Узбекистана, а также спикеров из разных стран мира для обмена опытом и исследованиями.
Э: Что делает в Кыргызстане государство для защиты окружающей среды? А чего не делает, что стоило бы?
МК: В 2017 году благодаря нашим информационным кампаниям тогдашнее правительство создало межведомственную рабочую группу, по итогам которой в 2018 году появился пятилетний план по улучшению экологической ситуации в городе Бишкеке. Впоследствии он дорабатывался, но, к сожалению, большая часть его пунктов не реализуется на практике. Проблема с качеством воздуха остается. Кроме того, из-за частой сменяемости власти каждый год экоактивистам приходится взаимодействовать с новыми людьми. Конечно, есть некоторые специалисты и представители определенных ведомств, с которыми уже установился какой-то диалог, но решения принимают не они. В этом году мы с мэрией разработали алгоритмы действий по улучшению качества воздуха, но пока еще не получили обратной связи от всех министерств и ведомств.
Органы власти открыты для предложений активистов, но я не могу сказать, что наши предложения всегда приводят к каким-то активным действиям с их стороны. В 2021 году на Конференцию ООН по изменению климата впервые поехал президент Кыргызстана, были подготовлены национальные обещания по снижению выбросов парниковых газов с возможностью получения грантовых средств от Зеленого климатического фонда. С приходом к власти нынешнего президента Садыра Жапарова страна из парламентской республики стала президентской, и в руках главы государства оказались сосредоточены большие возможности по принятию решений. С одной стороны, это ограничивает работу с муниципальными органами власти и депутатами, но с другой — мы не такая большая страна и, возможно, обещания президента приведут к более серьезному отношению к решению проблемы. В конкретных мерах, таких как работа над законопроектами, гораздо больше заслуги отдельных специалистов, нежели центральной власти.
Э? Какие экологические проблемы особенно актуальны для Кыргызстана помимо загрязнения воздуха?
МК: Переработка мусора, урановые хвостохранилища, загрязнение водоемов, вырубка лесов, которых в стране и так очень мало, потеря биоразнообразия. Еще одна актуальная проблема — таяние ледников: работы по золотодобыче в заповедной зоне привели к уничтожению целого ледника, а заодно нарушили ареал обитания снежных барсов.
Э: Недавно вы получили высшую награду ООН в области охраны окружающей среды. Что для этого потребовалось с вашей стороны — нужна была заявка или кто-то должен был вас номинировать?
МК: Меня номинировали, насколько я знаю, самому это сделать невозможно. Так как наша деятельность связана с работой со СМИ, блогерами, повышением экологической осведомленности населения, люди начинают требовать решения проблем от властей. Люди понимают, что дышать загрязненным воздухом небезопасно, и уезжают из Бишкека в другие страны или в горы, ближе к природе.
Э: Что эта награда значит для вас? Как вы считаете, она как-то повлияет на ваш активизм?
МК: Активистам никогда не бывает легко. Первое время нашим данным гражданского мониторинга качества воздуха не доверяли, но мы отвечали, что пока нет альтернативы со стороны государства или других организаций, нужно пользоваться тем, что есть. Но признание проблемы — это уже первый шаг к ее решению. Возможно, власти могли бы информировать население не выходить из дома во время смога без защиты, пользоваться специальными масками или ограничить пользование личными автомобилями. Но пока это не в приоритете.
Э: Насколько, по вашему мнению, киргизские граждане следят за экологической повесткой? Растет интерес в обществе к этой теме в последние годы или нет?
МК: Да, особенно среди молодежи, с которой мы активно работаем. Люди понимают, что без зелени, без деревьев сложно находиться в городе в жару, поэтому приходится бороться за парки, зеленые зоны, решать проблемы с тротуарами и велодорожками для развития альтернативных видов транспорта.
Э: Что в плане защиты окружающей среды в Кыргызстане за последние годы изменилось к лучшему?
МК: В прошлом году в стране появилось министерство природных ресурсов, экологии и технического надзора: до этого было только государственное агентство с ограниченными возможностями по реальной защите окружающей среды . Это главная позитивная новость последнего времени. У нас много надежд на работу ведомства в этой области.
Э: Какая новость из сферы экологии за последний год больше всего запомнилась лично вам?
МК: Если брать ситуацию внутри страны, то это строительство АЭС в Кыргызстане. Это решение было принято без каких-либо публичных слушаний или без работы экспертов. Это было неприятным потрясением.
Э: Заинтересовали ли вы темой экологии кого-то из вашего ближнего окружения: родственников, друзей? В чем это проявилось?
МК: Да, но это было непросто. Минувшей осенью моя сестра с мужем утеплили свой дом. Они поменяли окна и утеплили стены, тем самым снизив затраты на отопление и ущерб для окружающей среды.
Э: А какие полезные привычки с точки зрения экологии появились лично у вас?
МК: Я много хожу пешком, в том числе от дома до работы. Дома я сортирую мусор и приношу на работу макулатуру, минимизирую использование пластиковых пакетов. Полностью отказаться от пластика пока не могу, но в моем окружении есть люди, которые почти все привозят на переработку, отказываются от пластика или заводят дома червей для утилизации органических отходов. Наши активисты уже разработали приложение с картой пунктов приема разных видов мусора, но чтобы заниматься этим систематически, необходимы высокий уровень осознанности и много свободного времени. Все это происходит не сразу, кто-то встречает сопротивление домочадцев, но таких людей становится больше, особенно среди молодежи. Это не может не радовать.
Э: Расскажите немного о своих планах в активизме.
МК: Сейчас в планах нашей организации — расширение экспертизы. К апрелю мы должны закончить исследование по развитию возобновляемых источников энергии в Кыргызстане, также мы намерены расширять мониторинг качества воздуха в городах Кыргызстана и соседних странах. Только что для этого было разработано приложение «Воздух Азии». Еще мы намерены больше общаться с активистами из Центральной Азии, России и Украины, хотя понимаем, что в каждой стране много своих сложностей, однако есть и свои возможности.
Нездоровая атмосфера: почему сложно доказать вред здоровью от загрязнения воздуха?
