Что такое климатическая политика ЕС?
Климатическая политика ЕС — это основной элемент новой стратегии развития Евросоюза — Европейского зеленого курса, ЕЗК (European Green Deal, EGD). Впервые главным направлением развития Европейского Союза и «основной задачей нынешнего поколения» объявляется предотвращение последствий изменения климата и сохранение окружающей среды. Стратегия Европейского зеленого курса включает 8 направлений:
- Биоразнообразие: сохранение и восстановление экосистем, поддержка роли морей и океанов в экономическом развитии — «синяя экономика».
- Устойчивая и умная мобильность: сокращение выбросов от транспорта, переход на безуглеродное топливо и экологичные виды транспорта (общественный, велосипед), использование умных технологий.
- Промышленность: переход на принципы циклической экономики, сокращение отходов, декарбонизация энергоемких отраслей, введение пограничного углеродного налога.
- Изменение климата: переход к углеродной нейтральности до 2050 года, сокращение выбросов на 55% от уровня 1990 года к 2030.
- Энергоэффективность: развитие возобновляемых источников энергии, переход на интегрированную энергосистему.
- Эффективное строительство: повышение энергоэффективности зданий — реновация и новое энергоэффективное строительство.
- Устойчивое сельское хозяйство «От фермы до стола»: развитие органического сельского хозяйства, сокращение выбросов и отходов, поддержка программ здорового питания.
- Нулевое загрязнение: сокращение использования вредных химических веществ..
Но стратегии и цели в этих областях существовали и раньше. В чем же принципиальное отличие ЕЗК?
ЕЗК: Обо всем и сразу
Несмотря на «зеленые» приоритеты и название, ЕЗК — это не просто «экологическая политика». Это прежде всего — экономическая, социальная и торговая стратегия развития в условиях новых глобальных вызовов: изменения климата, деградации экосистем и необходимости перехода на низкоуглеродную экономику. Ее задача — сделать сохранение экосистем и сокращение воздействия на климат «фоновым» условием развития экономики.
Реализация Зеленого курса — дорогое мероприятие. В ближайшие 10 лет программа потребует 1 трлн. евро, получить которые предполагается от частного бизнеса, инвестиций в «зеленые» проекты и вывода капитала из устаревших «грязных» отраслей. Для этого разрабатываются финансовые инструменты, в том числе недавно принятые правила EU Taxonomy Climate Delegated Act, позволяющие определить какие инвестиции можно отнести к «зеленым», а какие — нет.
Главная особенность Зеленого курса — обязательные к исполнению цели сокращения выбросов. Этим ЕЗК отличается от других документов в сфере экологической политики, например Парижского Соглашения, которое носит рамочный характер и не накладывает на страны конкретных требований.
Тем не менее часть экспертов и политиков считает принятые цели недостаточными. Например, зеленая коалиция Европарламента заявляет, что Евросоюз должен был поставить планку хотя бы на уровне Парижских договоренностей, то есть снизить выбросы на 65% до 2030 года. Другим критикам поставленные цели кажутся, наоборот, слишком высокими, поскольку сокращение выбросов означает неизбежное сокращение экономического роста в странах с высокоуглеродными экономиками — Польше, Германии и Чехии. Для стран Восточной Европы быстрая трансформация тоже будет сложной и болезненной.
Поэтому Зеленой курс предлагает не просто сокращать выбросы, но делать это в формате «справедливого перехода». Это значит, что перестройка экономики будет проходить поэтапно, с заменой традиционных отраслей новыми. Проекты трансформации угольных регионов уже осуществляются в Германии и Польше.
Зачем ЕС вводит углеродный налог?
Несмотря на все заявления и акты, позиция Евросоюза в мировой экологической повестке остается очень неоднозначной. С одной стороны, ЕС активно продвигает «зеленые» стратегии и действия на глобальном уровне. С другой — страны ЕС оставляют огромный экологический и климатический след, импортируя ресурсы и товары из других стран, где экологические стандарты менее жесткие. Одна из задач ЕЗК — разрешить это противоречие и выровнять экологические стандарты для европейских и иностранных производителей, чтобы не «перекладывать» загрязнение на другие страны. Это значит, что ЕЗК коснется не только Евросоюза, но и всех стран, имеющих экономические связи с ЕС.
Основной пример здесь — введение пограничного углеродного налога (Carbon Border Adjustment Mechanism, CBAM). Сегодня цена выбросов углерода в ЕС регулируется внутренним рынком углеродных единиц и налогами на выбросы парниковых газов в странах-членах ЕС. Но во многих странах таких систем и рынков до сих пор нет, либо же цена на единицу выбросов ниже европейской. С введением углеродного налога страны и компании, экспортирующие товары на рынок ЕС, должны будут показать, что цена выбросов в ходе всего цикла производства была не ниже принятой в ЕС. То есть продавцы не смогут конкурировать за счет «дешевых» выбросов в стране производства. Если система учета выбросов парниковых газов в стране-производителе отсутствует, налог будет рассчитываться по стандартным (максимальным) показателям для такой продукции. Кроме того, углеродные выплаты, которые могли бы остаться в бюджете страны-производителя, поступят в бюджет ЕС в виде углеродного налога. Средства CBAM будут расходоваться на программы декарбонизации и справедливого перехода в ЕС, а также на программы помощи развивающимся странам.
Неудивительно, что перспектива введения углеродного налога вызывает недовольство торговых партнеров ЕС. Евросоюз обвиняют в нарушении правил рыночной конкуренции, но уже очевидно, что всем, кто хочет торговать с ЕС, придется принять новые правила.
Что это значит для России и других стран постсоветского пространства?
Страны Восточного партнерства и Россия тесно связаны с Евросоюзом. На ЕС приходится около 40% российского экспорта, ЕС также является основным торговым партнером Молдовы, Азербайджана, Украины.
За экспортными продуктами постсоветских стран в Евросоюз обычно тянется большой углеродный след. В России более половины экспорта в ЕС приходится на топливо — нефть, газ и товары нефтепереработки. Россия также поставляет в Европу удобрения, металл и другие углеродоемкие продукты. Эти товары могут оказаться невостребованными, особенно в свете планов ЕС по развитию возобновляемых источников энергии. Если в стране не будет разработана система учета выбросов парниковых газов, цена на российские ресурсы может не выдержать конкуренции на рынке ЕС.
Такая ситуация вызывает беспокойство правительства и бизнеса. Глава Минприроды РФ Александр Козлов приводит предварительные оценки, согласно которым «негативный эффект от углеродного налога ЕС для российских экспортеров может превысить € 3 млрд в год» и призывает «защитить углеродоемкий российский экспортный потенциал».
Однако, по мнению ряда экспертов, переход к зеленой экономике для России неизбежен. Дело не только в позиции Евросоюза и введении дополнительного налога. Эти изменения — часть глобальных экономических процессов, которые отвечают на проблемы современности и используют возможности четвертой научно-технической революции. Позиция защиты традиционных отраслей во что бы то ни стало лишь откладывает переход, лишая страну возможности встроиться в новые условия. Эксперт в области климатической политики Михаил Юлкин считает, что для России, которая гордится положением ведущей энергетической державы мира, наступает время пересмотреть структуру экономики. Экономика ресурсов в 21 веке сменяется экономикой человеческого потенциала и знаний. Изменить можно и привычные сферы — например, предлагая «зеленый» водород как часть топливного экспорта.
Углеродный налог, квоты на выбросы и производство водорода: Михаил Юлкин о перспективах России в мире «зеленой» экономики
Разумеется, такая трансформация экономики не будет быстрой. Программы и инструменты «озеленения» экономики разрабатываются в Евросоюзе не один десяток лет, а многие страны только начинают двигаться в этом направлении. Поэтому важно разрабатывать программы действий уже сейчас. Первые попытки уже предпримаются: в 2020 году группа экспертов предложила концепцию «Зеленого Курса России» — аналитический документ, в котором рассматриваются возможные направления «зеленого» развития страны, а в апреле 2021 года аналитический центр при правительстве РФ подготовил обзор воздействия углеродного регулирования на энергетический сектор страны.
С аналогичными проблемами сталкиваются и другие страны региона, прежде всего — Украина, Беларусь и Молдова. Экспорт Беларуси в ЕС составляет около 15%, но значительная часть его, включая азотные и калийные удобрения и нефтепродукты, имеет большой углеродный след. Украина и Молдова уже сейчас согласовывают национальное законодательство и планы с целями Зеленого курса и экологическими стандартами ЕС. И несмотря на то, что действия этих стран по «озеленению» экономики часто критикуются как декларативные, адаптация к новым условиям может дать им преимущество в будущем.
Дополнительные возможности для «зеленой» трансформации приходят с неожиданной стороны. После эпидемии COVID-19 многие экономические процессы нужно перестраивать. Эпидемия показала, что экономика 21 века должна учитывать новые глобальные проблемы и риски (изменения климата, биоразнообразие и др.) а кризис дал возможность внедрить новые методы. Например, использовать остановку производства для внедрения низкоуглеродных технологий, приостановку международных поставок — для поиска местных решений и перехода к методам циклической экономики. Страны мира одна за другой принимают стратегии «зеленого восстановления», а Европейский Зеленый курс становится одним из основных инструментов этого восстановления.
