Э: Первый и самый известный российский фестиваль ландшафтного дизайна «Архстояние» возник в Калужской области 15 лет назад. Он стал уникальным примером того, как искусство и культурные практики способны всего за несколько лет изменить сельскую территорию и сделать ее экономическим центром для окрестных поселений. Сегодня летний фестиваль ежегодно посещают до 6 тысяч человек. Идея этого проекта возникла в 2005 году у художника Николая Полисского, который еще в 80-х построил дом полузаброшенной деревне Никола-Ленивец на берегу реки Угра, а с начала 2000-х стал регулярно создавать на близлежащих полях и лесах арт-объекты, делать которые ему помогали друзья и местные жители. Все помнят его «Стояние на Угре», когда на месте исторического события 1480 года, положившего конец татаро-монгольскому игу, появился проект из 200 снеговиков. Когда местные жители поняли, что культурные практики — это не блажь сумасшедших художников, а возможность заработать?
ЮБ: Еще до проведения фестиваля. В 2004 году на Пироговском водохранилище прошел первый фестиваль «Арт Клязьма». Тогда стали появляться девелоперы, которые хотели капитализировать свою недвижимость нестандартным образом. Новый хозяин бывшего советского пансионата «Клязьминское водохранилище» Александр Ежков перед сносом корпусов устроил фестиваль и позвал куратором художника Владимира Дубосарского. Одним из участников проекта был и Николай Полисский, который, в свою очередь, уговорил несколько семей из своей деревни поехать в Пирогово, для участия и заработка. Ему было важно доказать, что культура может приносить деньги. Эти деревенские жители, сидя в арт-объекте Полисского, наторговали за неделю работы фестиваля своими соленьями-вареньями и никола-ленивицким самогоном на такие суммы, что каждая семья домой уехала на своей машине. Это очень повлияло на наши отношения с местными жителями, которые не понимали, чем занимались понаехавшие художники, называли их «чертями» и «сектантами». К этому времени я уже закончила МАРХИ и отучилась во Франции и Полисский позвал меня и Антона Кочуркина делать арт-фестиваль в Никола-Ленивце. Сегодня бюджет фестиваля порядка 15 миллионов рублей.
Э: С появлением фестиваля, а потом и ландшафтного парка «Никола-Ленивец», на природу, естественно, выросла нагрузка — все-таки 400 тысяч посетителей ежегодно. Вы как-то возмещаете ущерб, нанесенный природе искусством и толпами гостей?
ЮБ: При создании «Архстояния» мы с самого начала учитывали экологическую составляющую. Никто просто рубить лес не будет, используются технологии экологической очистки леса, а в работах — только кусты, которые засоряют леса. Если это лоза, то черная, подлесок, мешающий расти деревьям, если орешник, то те заросли, которые идут под вырубку.
Если стратегия прокладки туристического маршрута требует расчистки, тогда мы это согласовываем с национальным парком Угра и с местным лесничеством, и весь этот лес идет на постройку арт-объектов и инфраструктуру. Естественно, на всех фестивалях делаем раздельный сбор мусора, собираемся покупать пресс, который может спрессовывать пластиковые отходы для продажи, полностью отказались от печатной продукции на фестивалях — все носители перевели в digital. Все базовые вещи, касающиеся экологии мы пытаемся учитывать.
Но экология — это не только в раздельном сборе мусора, а способе мышления: как ты утилизируешь ненужные вещи, куда ты выбрасываешь свой телефон, куда отдаешь ненужные вещи из гардероба, какими сумками пользуешься, когда идешь в магазин.
Э: Вы сами это делаете?
ЮБ: Стараюсь, живу с многоразовыми сумками для магазинов, естественно вместе с детьми разделяем дома мусор, я категорически против любых приборов, которые работают от батареек. Спасение человечества в том, когда каждый будет делать хотя бы чуть-чуть в этом направлении.
Э: Чему посвящена программа фестиваля этого года, и какие новые вещи появятся (ежегодно арт-парк производит пять-шесть объектов современного искусства)?
ЮБ: «Архстояние» пройдет с 23 — 25 июля, и главной темой фестиваля станет «Личное», все участники выскажут личные манифесты. Пандемия коронавируса изменила наше поведение. Мы не знаем, что будет завтра, но мы вынуждены больше обращаться к себе, пересматривать собственные ресурсы и находить вдохновение, находясь в замкнутом пространстве с собой и со своим Личным. Например, главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов сделает дом «Русское идеальное». Это идеальная с точки зрения геометрии и материалов труба с блестящей поверхностью, внутри которой будет оборудована жилая ячейка.
А замечательный художник Владимир Наседкин, при поддержке Музея AZ, создаст объект-рельеф «Пьяный забор».
Кстати, далеко не всегда самые интересные проекты делают именно художники. Например, на нашем недавнем конкурсе на инклюзивные объекты победили Василиса Покопчук и Евгений Брагин — ребята, работающие в тату-салоне. Они придумали «Непроходимую чащу» из подвешенных стволов орешника (ты должен раздвигая ходить и чувствовать тепло и движения), которая в Никола-Ленивце займет полгектара, а часть этой инсталляции будет показана на Красной площади в рамках первой выставки паблик-арта «Красный сад». Каждая из скульптур будет транслировать одно из символических направлений паблик арта. Выставку делает галерея Гум RED-Line и фестиваль «Архстояние», она пройдет в рамках открытого фестиваля искусств «Черешневый лес» с 1 июля по 31 августа.
Э: А у фестиваля не было конфликтов с национальным парком Угра, или с местными жителями из-за большого количества народа?
ЮБ: Был конфликт и серьезный, в 2008 году, мы делали проект «Ноев Ковчег», где пытались осмыслить потребность органичного существования человека в водной стихии, воплотив ее в идее плота — экологичного плавучего дома. Участники проекта в то лето спустились по реке Угра на плотах, а в деревне Звизжжи (территория национального парка Угра) на берегу нас встречала толпа, около двух тысяч человек. Но по закону антропогенная нагрузка территории не больше 40 человек в день, а река уже входила в состав национального парка Угра. И национальный парк подал на фестиваль в суд, и помогло только заступничество губернатора Калужской области Анатолия Артамонова. Что касается жителей, вандализма в нашем парке почти не бывает, 650 га неогороженной территории, парк не электрифицирован, от объекта до объекта часто приходится пройти пару километров, нигде нет видеонаблюдения, но объекты никто не ломает, не сжигает и нет никаких «Вася+Люба». Я объясняю это тем, что качественно сделанное искусство само себя хранит — это закон хорошего паблик-арта. Плюс местные жители, которые интегрированы в этот процесс и с самого начала горды тем, что они живут рядом с туристической Меккой, хранят эту ценность.
Э: Почему в России, с богатой традицией ландшафтных парков — Павловск, Царицино, Петергоф — сейчас так с этим плохо?
ЮБ: Ландшафтная архитектура в России времен XVIII-XIX веков была средством украшения богатых имений и способом поддержать репутацию развивающейся державы. В СССР ландшафтная архитектура должна была поддерживать идеологию, но идеологию могут поддерживать только стагнирующие элементы, такие как центральные аллеи, регулярная планировка, фонтаны, посаженные в линейку синие елки. ВДНХ — яркий пример того, как искусство, загнанное рамки идеологии перестает быть искусством и становится просто декоративным элементом.
А в наше время люди либо забывают, что у России есть собственная богатая история ландшафтно-парковой архитектуры и слепо копируют западные образцы, а либо паразитируют на историческом прошлом, делая реплики. На ландшафтные парки нет социального заказа, есть заказ на устойчивые экономические модели в сфере культуры.
Э: Насколько экологическая тема близка русским художникам, или они берутся за экологию, только когда понимают, что могут получить грант?
ЮБ: Отнюдь. Многих российских авторов эта тема действительно волнует, и они с ней работают. И в Выксе мы с этими художниками сотрудничали в Выксе (с 2017 года три года Юлия Бычкова и Антон Кочуркин были кураторами выксовского фестиваля «Арт-Овраг» в результате которого произошло серьезное изменение культурной среды построенного при заводе моногорода, и многие жители оказались активно вовлечены в различные практики современного искусства — ред.).
Нам очень импонируют такие художники как Егор Федоричев, Михаил Лепяцкий, Петр Белый, Алиса Горелова и мы хотели бы с ними работать в Алуште, где будет фестиваль экологии и современной культуры Алушта Green, который мы делаем вот прямо сейчас. Этой осенью Алушта Green пройдет во второй раз, и художники, музыканты и артисты языком современной культуры будут говорить о важности бережного, экологичного отношения к природе и друг к другу. В этом году в рамках фестиваля экологии посвящена целая образовательная программа: не только арт-объекты из мусора, но и обучение жителей и гостей города по системе 7R: Regift — дари цветы, вещи, игрушки социальным учреждениям, Refuse — откажись (например, от пластиковой упаковки и пакетов), Reduce — сократи число вещей, которые тебе на самом деле не нужны, Reuse — используй повторно, Recycle — переработай, Repair — почини все старые вещи, Rethink — переосмысливай, Recover — возобновляй.
Лично мне нравится, что в отличие от других городов Крыма, у Алушты есть амбиции стать самым продвинутым с точки зрения экологических технологий местом в регионе.
