На протяжении новейшей истории в развитых странах шло движение за гражданские права разных категории людей: женщин, детей, национальных, религиозных и социальных меньшинств. Борьба с эксплуатацией животных и рост зоозащитного движения привели к появлению концепции прав животных. Все эти процессы отражаются в политике и философии и с переменным успехом реализуются на практике. В современном мире экоактивисты заговорили о юридических правах природных объектов: рек, гор, озер, лесов. Что это: социальная утопия или предпосылки к уникальным юридическим прецедентам, укорененные в истории мировой общественной мысли?
История и современность
Представление о разумности живой и неживой природы существовало в верованиях разных народов мира. Первобытные племена поклонялись рекам и другим водоемам, католический святой Франциск Ассизский проповедовал животным и спасал их от смерти. О защите прав животных и природы говорили президент США Авраам Линкольн, писатель и натуралист Эрнст Сетон-Томпсон, эколог и естествоиспытатель Джон Мьюр.
В 1964 году Клэренс Моррис, профессор права в Пенсильванском университете, опубликовал эссе о правах природы, адресованное будущим архитекторам и ландшафтным дизайнерам. В нем он говорил о необходимости юридической защиты не только зверей, птиц, но и камней, лесов и чистого воздуха. Десятилетие спустя аналогичные идеи высказывали физик Джеральд Файнберг, поэт-битник и экоактивист Гэри Снайдер (известный как прототип главного героя в «Бродягах Дхармы» Джека Керуака и как один из главных певцов дикой природы в американской поэзии XX века), философ Холмс Ролстон (предлагавший принять «Декларацию свободы для сохранившейся дикой природы», аналогичную линкольновской декларации об освобождении чернокожих рабов).
Программным текстом в сфере защиты прав природы стало эссе американского юриста Кристофера Стоуна «Должны ли деревья стоять? К законным правам на природные объекты», вышедшее в 1972 году. В нем автор развил концепцию гражданских прав для лесов, рек и океанов, апеллируя к опыту освобождения рабов, предоставления прав китайцам в Калифорнии, женщинам и детям. Понимая, что леса и реки, в отличие от людей, не могут защитить свои права в суде или на демонстрациях, Стоун выступал за введение института опекунства. От лица природных объектов, по его представлению, должны были выступать специальные организации, подобно тому, как опекуны выступают от лица несовершеннолетних или недееспособных людей.
Современные защитники природы обращаются к труду Стоуна как к теоретическому обоснованию борьбы за права природных объектов. В разных странах мира это уже приводит к изменениям в юридической практике.
Прецеденты в разных странах
Филиппины
В 1993 году филиппинский юрист и экоактивист Антонио (Тони) Опоса подал в суд на правительство страны от имени 43 филиппинских детей за пренебрежительное отношение к лесным ресурсам. Суд первой инстанции отклонил дело, мотивируя это отсутствием субъекта права. Дело было передано в Верховный суд Филиппин, который поддержал документ, тем самым создав прецедент по возбуждению судебного дела от имени будущих поколений. Вырубка лесов была остановлена, а в 2009 году Опоса удостоился за это премии Рамона Магсайсая — азиатского аналога Нобелевской премии.
Антонио Опоса рассказывает о судебном разбирательстве:
Новая Зеландия
Закон Те-Уревера, принятый в Новой Зеландии в 2014 году, объявил территорию национального парка Те-Уревера, юридическим лицом с «самобытной идентичностью» и призвал людей заботиться о ней. Закон был принят с учетом требований и идентичности коренного населения этих территорий (маори), урегулировав тем самым исторические претензии. Аналогичным образом правительство страны удовлетворило претензии маори по реке Вангануи, приняв Закон Те Ава Тупуа — территории, являющейся «неделимым и живым целым, включающим реку Вангануи от гор до моря, включая все ее физические и метафизические элементы». Те Ава Тупуа была объявлена юридическим лицом с отдельным офисом и двумя представителями — от лица Британского содружества и от лица диаспоры маори.
Индия
Следуя новозеландскому опыту, суд в штате Уттаракханд на севере Индии в 2017 году присвоил Гангу и его главному притоку, Ямуне, статус живых организмов и юридических лиц, приравнивая их загрязнение к причинению вреда здоровью человека. Для защиты рек был создан институт законных хранителей: на эту должность назначаются три человека. Ледники Ямунотри и Ганготри, питающие обе реки, по решению суда стали считаться «священными и почитаемыми», а изменение климата и загрязнение были названы для них критической угрозой.
Колумбия
В Колумбии 25 человек в возрасте от 7 до 26 лет подали иск против правительства Колумбии с требованием защиты их права на здоровую окружающую среду при поддержке правозащитной организации Dejusticia. По мнению молодежи, неспособность правительства остановить вырубку лесов Амазонки угрожает их будущему и нарушает их конституционные права на здоровую окружающую среду, жизнь, еду и воду. В 2018 году верховный суд Колумбии встал на сторону истцов и приказал правительству принять срочные меры для защиты лесных массивов. Несмотря на то, что до решения проблемы с вырубкой лесов в стране по-прежнему далеко, прецедент был создан и привлек внимание международного сообщества.
Канада
В феврале 2021 года власти Канады признали «физическим лицом» с соответствующими правами реку Мэгпай на севере Квебека. Согласно верованиям инуитов, коренного населения этих территорий, взаимодействие с водами реки обладает целительными свойствами, на нее завязаны традиционные ритуалы. В то же время, это традиционное место для любителей активного отдыха, который может быть источником загрязнения. Одновременно законопроект защищает воды реки от экономических интересов гидроэнергетической компании Hydro Quebec. По мнению членов инуитской общины, наделение Мэгпай уникальным юридическим статусом и правами, включая право на течение, право на защиту от загрязнения и право подавать иски, сможет сохранить и экосистему, и элементы традиционного образа жизни для будущих поколений.
Права и их реализация
Придание рекам, горам и озерам статуса, аналогичного статусу личности или организации — само по себе интересный прецедент. Кроме того, такие случаи в разных странах мира способствуют росту движения по защите природы и привлечению общественного мнения к проблемам окружающей среды. Интересно еще и то, что достижения прогресса и движения за гражданские права не противоречат религиозным и магическим ритуалам коренного населения Америки, Австралии, Океании и Юго-Восточной Азии. Открытым остается другой вопрос: как обеспечить реализацию этих прав на практике.
Предположим, река имеет право течь и сохранять чистоту, и это право подтверждено документально. Но могут ли закрепленные на бумаге права природы защитить и сохранить ее в долгосрочной перспективе? Кто решает, когда река или озеро (точнее, их законные представители) могут подавать в суд? Предположим, воды реки защищены от загрязнения: гарантирует ли это защиту береговой линии или сохранность ландшафтов на побережье? Возможно, особый юридический статус сможет способствовать защите природы от посягательств крупного капитала. Но как быть, например, с природным туризмом, традиционными промыслами, натуральным хозяйством, лежащими в основе экономики многих территорий?
Как считает Эрин О’Доннелл, профессор права Мельбурнского университета, пока что ни одна из рек, официально признанных живыми существами или юридическими лицами, по факту не имеет никаких прав на воды, протекающую в пределах ее берегов. По ее мнению, «если эти права на самом деле не закреплены в водном законодательстве, а пока этого нет, то, вероятно, бумага, в которой указаны права, не обладает фактической силой».
«Наделение природного объекта самостоятельными гражданскими правами — скорее символ, красивая аллегория, нежели реальный юридический механизм, — рассказал «Экосфере» адвокат Сергей Чувилев. — Попытки признать природный объект, например, реку, субъектом права влечет ряд вопросов, ответы на которые находятся с трудом. Вопрос о том, кто будет осуществлять права и принимать решения от имени реки может быть решен относительно легко: путем создания специального публичного органа или назначения опекунов. Но как быть, например, с реками, чьи воды протекают по территории нескольких государств? Будет ли в этом случае река как своего рода юридическое лицо заканчиваться на границе между государствами? Или как быть с той же ответственностью? Ведь если есть субъект права, значит, он должен нести ответственность за причинение вреда, к нему можно подать иск о возмещении ущерба, причиненного наводнением, а кто в этом случае будет выплачивать убытки? Вероятно, государство или тот самый назначенный государством опекун. Тогда чем данная модель принципиально отличается от применяемой в России практики создания особо охраняемых природных территорий с одновременным назначением ответственного государственного юрлица-администратора? Видимо, только подчеркиванием неотъемлемости и неотчуждаемости основных прав данного природного объекта, но это можно сделать по-другому. Можно установить приоритет природоохранных соображений перед коммерческими (что уже формально присутствует в российском законодательстве, хотя к соблюдению данного требования много вопросов). А можно пойти дальше и внести в поправки в Конституцию, запрещающие не только призывы к нарушению территориальной целостности, но и призывы к принесению экологических интересов в жертву интересам экономическим. Тогда неповадно будет даже сомневаться, что по территории природных парков нельзя прорубать магистрали».
Признание прав за природными объектами — пока что лишь капля в море на пути борьбы с загрязнением водоемов, вырубкой лесов и разрушением экосистем. Но если обратиться к истории борьбы за права человека, то мы вспомним, что когда-то были немыслимыми и женское избирательное право (которое сейчас существует даже в Саудовской Аравии), и отсутствие телесных наказаний в школах, и восьмичасовой рабочий день, и меры по преодолению расовой сегрегации. Возможно, через несколько десятилетий судебные иски от имени природы будут подкреплены практическим опытом, как сейчас — иски работников в отношении работодателей или альтернативная гражданская служба вместо воинской повинности. Остается верить, что такие действия будут способствовать защите окружающей среды не только на бумаге.
Прецедент Ургенды, или как отстоять климат в суде
